Двадцать тысяч лье под водой

Ned Land had scarcely pronounced these words when all was suddenly darkness. The luminous ceiling was gone, and so rapidly that my eyes received a painful impression.	Не успел Нед окончить фразу, как вдруг в салоне стало темно. Светоносный потолок померк так внезапно, что я почувствовал боль в глазах, как это бывает при резком переходе из мрака на яркий свет.
We remained mute, not stirring, and not knowing what surprise awaited us, whether agreeable or disagreeable. A sliding noise was heard: one would have said that panels were working at the sides of the Nautilus.	Мы замерли на месте, не зная, что нас ожидает, -удовольствие или неприятность. Но тут послышался какой-то шорох. Словно бы железная обшивка "Наутилуса" стала раздвигаться.
"It is the end of the end!" said Ned Land.	- Конец конца! - сказал Нед Ленд. - Отряд гидромедуз! - бормотал Консель.
Suddenly light broke at each side of the saloon, through two oblong openings. The liquid mass appeared vividly lit up by the electric gleam. Two crystal plates separated us from the sea. At first I trembled at the thought that this frail partition might break, but strong bands of copper bound them, giving an almost infinite power of resistance.	Внезапно салон опять осветился. Свет проникал в него снаружи с обеих сторон, через огромные овальные стекла в стенах. Водные глубины были залиты электрическим светом. Хрустальные стекла отделяли нас от океана. В первый момент я содрогнулся при мысли, что эта хрупкая преграда может разбиться; но массивная медная рама сообщала стеклам прочность почти несокрушимую.
The sea was distinctly visible for a mile all round the Nautilus. What a spectacle! What pen can describe it? Who could paint the effects of the light through those transparent sheets of water, and the softness of the successive gradations from the lower to the superior strata of the ocean?	Морские глубины были великолепно освещены в радиусе одной мили от "Наутилуса". Дивное зрелище! Какое перо достойно его описать! Какая кисть способна изобразить всю нежность красочной гаммы, игру световых лучей в прозрачных морских водах, начиная от самых глубинных слоев до поверхности океана!
We know the transparency of the sea and that its clearness is far beyond that of rock-water. The mineral and organic substances which it holds in suspension heightens its transparency. In certain parts of the ocean at the Antilles, under seventy-five fathoms of water, can be seen with surprising clearness a bed of sand. The penetrating power of the solar rays does not seem to cease for a depth of one hundred and fifty fathoms. But in this middle fluid travelled over by the Nautilus, the electric brightness was produced even in the bosom of the waves. It was no longer luminous water, but liquid light.	Прозрачность морской воды известна. Установлено, что морская вода чище самой чистой ключевой воды. Минеральные и органические вещества, содержащиеся в ней, только увеличивают ее прозрачность. В некоторых частях океана, у Антильских островов, сквозь слой воды в сто сорок пять метров можно прекрасно видеть песчаное дно, а солнечные лучи проникают на триста метров в глубину! Но электрический свет, вспыхнувший в самом лоне океана, не только" освещал воду, но и превращал жидкую среду вокруг "Наутилуса" в жидкий пламень. Если допустить гипотезу Эремберга, полагавшего, что вода в морских глубинах фосфоресцирует, то надо признать, что природа приберегла для обитателей морей одно из самых чарующих зрелищ, о чем я могу свидетельствовать, наблюдая игру световых лучей, преломляющихся в грани тысячи жидких алмазов. Окна по обе стороны салона были открыты в глубины неизведанного. Темнота в комнате усиливала яркость наружного освещения, и казалось, глядя в окна, что перед нами гигантский аквариум.