Двадцать восемь дней (СИ)

Посудомоечная машина перестала шуметь где-то на фоне моих мыслей. Я вертела в руках наушники, запутывая и распутывая их снова и снова, как будто занятия интересней просто не существовало. Через пару минут я услышала шум ключа, вставленного в дверную скважину. Тяжелые шаги приближались. Мое сердцебиение не учащалось. Я была просто зла. Чертовски зла. Гарри бросил свою куртку на паркет возле входа в гостиную и направился к дивану, чтобы сесть рядом со мной. Но как только он стал присаживаться, я резко встала, скрещивая руки на груди. Кажется, его это слегка позабавило, потому что он едва скрывал улыбку. И мне хотелось, до чертиков хотелось, врезать ему.

— Как?

— Что? — Гарри посмотрел на меня наивнейшим взглядом, который только можно было состроить.

— Как ты мог меня бросить здесь и уехать?

Он встал, и я отошла на шаг.

— Не знаю. Вот я придурок.

Что?

Я слегка запуталась.

— Да, это как раз подходящие слово.

— Абсолютно согласен.

Гарри кивнул головой.

— Я ужасно зла на тебя, — мои руки махали в воздухе, чтобы подчеркнуть мою ярость. — Мне хочется просто голову тебе оторвать.

— Да, мне тоже.

— Тебе хочется голову себе оторвать?

— А ты хочешь этого?

Мне казалось, что Гарри издевался надо мной, но его лицо было совершенно непроницаемо.

— Да. На самом деле, да.

— Тогда я тоже. — Гарри повернул голову на бок. — Что еще ты хочешь?

— Я не понимаю, как ты мог взять и оставить меня тут. Я же…

— Вот именно, — он перебил меня. — Не понимаю как.

Мне хотелось рассмеяться, когда он говорил эти странные слова, которые совершенно не подходили по контексту и которых я совершенно не ожидала услышать.

— Хорошо, а что ты скажешь о звонке МакИвера? — я начала эту тему, чтобы окончательно прогнать дурацкую улыбку со своего лица.

— А ты что скажешь?

Гарри опять выводил меня на этот странный разговор.

— Я скажу, что это ужасно глупо, беспочвенно и нелепо.

— Я тоже.

Мне становилось все смешней от этой ситуации.

— Перестань.

— Ладно, — он пожал плечами.

Я хотела ударить его или толкнуть. В хорошем смысле слова, если так можно выразиться. Его губы начали плыть в улыбке, и Гарри под конец показал свои ямочки на щеках.

— Я имела в виду, «перестань» в смысле «хватит дурачиться». Но ты все еще обязан объясниться.

— Иди сюда, — он раскрыл руки, стоя передо мной в двух шагах, и это было так заманчиво, но я стояла, словно статуя.

Возможно, я даже улыбалась. Мне тяжело было контролировать себя.

— Нет, — я покачала головой.

— Да ладно, я знаю, ты хочешь, — его руки все еще были раскрыты для меня.

Гарри ухмылялся надо мной.

— Нет, отстань.

Я уже смеялась, когда пыталась добежать до коридора, но он перекрыл мне дорогу.

— Ты плохой.

Мне пришлось слегка отпихнуть его, когда он насильно обнял меня, смеясь над моим поведением.

— Это твое «извини», Гарри? — я так и не обняла его в ответ. — Оно не принимается, учти.

— Замолчи, малявка.

Запах его парфюма сносил мне крышу, и, просто почувствовав его, я могла осознать, что прощаю. Но мне нравилась какая-то своебразная игра, которой мы тогда были увлечены.

— Мы самая придурошная пара.

— Нет, — я хихикнула. — Ты — да, а я вполне адекватна.

— Вполне, но не до конца.

Моя очередная попытка оттолкнуть его не удалась.

— Пусти, иначе я пожалуюсь агенту МакИверу за насильственное принуждение обниматься.

Я рассмеялась, когда Гарри спросил, пьяна ли я. Разве создавалось такое впечатление?

Когда я наконец успокоилась, я просто сложила ладони на его груди, которая медленно вздымалась и опускалась, расслабляя меня.

— Гарри?

Я не видела его, но была уверена, что его глаза были закрыты. Слегка отстранившись от него, я отошла на шаг, и он тут же посмотрел на меня. Мне не хотелось говорить ему мои намерения, поэтому я просто пошла по направлению к лестнице. Надо было собрать вещи, так как утром мне уже нужно было быть в аэропорту. Гарри дошел до меня, когда я уже начала складывать свои футболки и свитера ровными стопками. На полу лежал раскрытый чемодан. Он облокотился о дверной проем, скрещивая руки и внимательно смотря куда-то в пол, а не на меня, словно ожидал, что доски в его паркете поменяют свой порядок. В моем чемодане творился хаос, потому что все это время я использовала его как шкаф. Полностью выпотрошив из него вещи на кровать, я стала по очереди складывать обратно в него одежду и книги. Боковым зрением, я заметила, что Гарри подобрал что-то с постели.

— Так ты гражданка Голландии? — спросил он.

И я немедля развернулась к нему. В его руках я заметила свой паспорт и поспешила отнять его.

— О Боже, Гарри, отдай это, — я попыталась забрать его, но Гарри поднял руку верх, продолжая листать страницы.

Он смеялся, когда я начала прыгать, чтобы достать паспорт. Это звучит глупо, но в него была вклеена самая дурацкая фотография меня, которая когда-либо была сделана. И мне уж точно не хотелось, чтобы кто-либо вообще ее видел, кроме работающих в паспортном контроле девушек.

— О, а тут главная страница, — Гарри хмыкнул, переворачивая лист за листом. — Милая фотография, — он издевался, и я бросила попытку отобрать.