Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Филоксенъ Лоррисъ не любилъ откладывать дѣла въ долгій ящикъ и предпочиталъ какъ можно скорѣе выпутываться изъ нежелательныхъ усложненій. Ворча сквозь зубы и проклиная свою участь, онъ подошелъ къ телефоноскопу и приступилъ къ многотруднымъ переговорамъ, имѣвшимъ цѣлью склонить дѣвицъ Бардо и Купаръ въ превращенію процесса, который могъ повести только къ скандалу и даже повредить карьерѣ ихъ обѣихъ. Великій ученый совѣтывалъ имъ поэтому взять назадъ поданныя уже въ судъ исковыя прошенія и вмѣсто молодого вѣтренника Жоржа Лорриса, который во всякомъ случаѣ не могъ-бы жениться на двухъ невѣстахъ разомъ и къ тому-же былъ положительно ихъ недостоинъ, выбрать себѣ въ женихи знаменитаго инженеръ-медика Сюльфатена, правую руку и вѣроятнаго преемника самого Филоксена. Другимъ, столь же подходящимъ женихомъ, могъ служить достопочтенный Адріенъ Ла-Героньеръ, — инженеръ и докторъ всѣхъ наукъ, — спеціалистъ по финансовой части, — мастеръ устраивать крупныя промышленныя операціи, — недавно лишь исправленный и починенный заново великимъ чудодѣйственнымъ національнымъ лекарствомъ, въ барышахъ отъ котораго онъ по условію будетъ имѣть изрядную долю.

Поспѣшимъ воздать должную справедливость практическому уму обѣихъ дѣвицъ. Подъ вліяніемъ объясненій Филоксена Лорриса справедливое ихъ негодованіе быстро улеглось, и онѣ согласились, вмѣсто того, чтобъ вести дѣло судебнымъ порядкомъ, вступить въ личные переговоры съ отвѣтчикомъ.

Чтобы не тратить даромъ времени, Филоксенъ Лоррисъ одновременно установилъ телефоноскопическое сообщеніе съ обѣими дѣвицами. Такимъ образомъ ему не приходилось повторяться. Рѣчь его была приготовлена такъ, что могла оказаться пригодной для обѣихъ.

Послѣ двухчасовыхъ телефоноскопическихъ преній все было наконецъ улажено. Д-цы Бардо и Купаръ смѣнили гнѣвъ на милость и на пластинкѣ телефоноскопа отразились мирно улыбающіяся ихъ лица. Филоксенъ Лоррисъ привелъ тогда въ дѣйствіе всѣ звонки своего дома, требуя Сюльфатена и Ла-Героньера къ себѣ въ кабинетъ или къ телефоноскопу, чтобъ сообщить имъ о положеніи дѣлъ. Начались новые переговоры весьма щекотливаго свойства.

Приличія ради Филоксенъ Лоррисъ прервалъ телефоноскопическое сообщеніе съ дѣвицами. Такимъ образомъ онъ обезпечилъ себѣ возможность спокойнаго и серьезнаго обсужденія безъ напрасной траты времени на разныя околичности.

Четверть часа ушла на объясненія.

Другая четверть часа употреблена была на обсужденіе.

Итого потеряно было еще полчаса. Зато Филоксенъ Лоррисъ имѣлъ удовольствіе заручиться согласіемъ Сюльфатена и бывшаго его паціента на комбинацію, улаживавшую нелѣпую путаницу и спасавшую фирму Филоксена Лорриса отъ скандальнаго процесса.

Какъ только Сюльфатенъ и Ла-Героньеръ изъявили свое согласіе, знаменитый ученый, испустивъ вздохъ облегченія, нажалъ пальцемъ кнопку, устанавливавшую сообщеніе съ обѣими бывшими истицами.

Увы, онъ слишкомъ поторопился! Съ первыхъ-же словъ Филоксенъ Лоррисъ убѣдился, что разсѣянность сыграла съ нимъ опять плохую шутку. Торопясь скорѣе окончить переговоры, онъ упустилъ изъ виду выяснить довольно существенный пунктъ и оставилъ нерѣшеннымъ вопросъ: которая изъ двухъ дѣвицъ выйдетъ замужъ за Сюльфатена и которая сдѣлается г-жею Ла-Героньеръ? Имъ обѣимъ было предоставлено право выбора, и обѣ онѣ отдали предпочтеніе знаменитому инженеръ-медику Сюльфатену, ввиду того, что его организмъ никогда не испытывалъ потребности въ починкѣ, и что передъ нимъ открывалась великолѣпнѣйшая карьера.

Начавшіеся теперь переговоры оказались не впримѣръ болѣе трудными и щекотливыми, чѣмъ предшествовавшія объясненія. Къ счастью, Сюльфатенъ съ первыхъ-же словъ догадался прервать сообщеніе съ Адріеномъ Ла-Героньеромъ, который остался у себя дома, чтобъ пріодѣться къ свадьбѣ. Въ противномъ случаѣ самолюбію бывшаго больного пришлось-бы порядкомъ пострадать.

Переговоры длились еще цѣлый часъ.

Филоксевъ Лоррисъ былъ внѣ себя отъ нетерпѣнія. Сколько, подумаешь, времени пришлось ему потерять даромъ — и все по винѣ этого вертопраха Жоржа, который теперь воркуетъ себѣ спокойно съ своей невѣстой на такую избитую вконецъ тему, какъ любовь, которая, съ позволенія сказать, стара, какъ міръ! Онъ, разумѣется, и не думаетъ, что отцу приходится изъ-за него ломать себѣ теперь голову, разбираясь въ такой путаницѣ, въ которой самъ чортъ ногу сломаетъ!