Двадцатые (СИ)

Родился в 1916 году, после окончания техникума в 1937 году восемь лет работал на Горьковском металлургическом заводе механиком цеха, начальником цеха. Во время Великой Отечественной войны стал главным механиком завода со всеми полагающимися последствиями вроде необходимости тянуть все заводское хозяйство.

Сдал хозяйство вместе с должностью Александр Васильевич только после войны, и в 1945 году поступил учиться в Московский институт стали. Там его практический опыт быстро оценили. Десять лет - с 1947-го по 1957-й год Александр Крупин был заместителем директора Московского института стали имени Сталина по административно-хозяйственной работе. Это при том, что закончил институт он только в 1953 году. Опять - восемь лет учебы.

Впоследствии – крупный специалист в области пластической деформации тугоплавких, редких металлов и композиционных материалов, доктор технических наук, профессор и заведующий кафедрой обработки металлов давлением Московского института стали. Лауреат Государственной премии СССР (1983 г.) Премии Совета Министров СССР (1981 г.), заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1977 г.).

Да что далеко ходить? Нынешнего проректора по развитию имущественного комплекса НИТУ «МИСиС» зовут Олег Дмитриевич Абросимов.

Уже не вспомню, что я искал, но, просматривая подшивку университетской многотиражки «Сталь» за 1987 год, я вдруг наткнулся на заметку «Мы сами – ритмы времени», поводом к написанию которой стало назначение четверокурсника Олега Абросимова заместителем декана по быту.

«Казус Завенягина» продолжает работать и столетие спустя…

Ректор

А теперь мы возвращаемся назад, в 1922 год, когда выбранный ректором Губкин и назначенный проректором Завенягин вытаскивали академию из грядущего небытия.

1922 год был самым трудным для Академии. 26 января 1922 года на Правлении МГА слушался вопрос о сокращении штатов Академии «в связи с трудным материальным положением». Тогда ограничились сокращением административно-хозяйственных служб. Но в марте дело дошло и до сокращения преподавателей – создана комиссия, которой поручено пересмотреть учебные планы, сократить число специальностей и после уточнения нагрузки сократить соответственно профессорско-преподавательский состав. В мае – новое сокращение.

В июле – очередной удар: стало известно, что ЦК ВС горнорабочих решил сократить средства, отпускаемые на Академию; кроме этого, он принял решение о ликвидации курсов и школ просветительной секции – то самое обучение рабочим специальностям буровых мастеров, горных десятников, литейных мастеров, горных рабочих и штейгеров, о которых я упоминал в главе о выборах ректора. И это нанесло бюджету Академии почти нокаутирующий удар.

В общем, как выжили – самим непонятно.

Но к концу года уже пошли первые деньги – не бюджетные, а заработанные.

Если Артемьев был человеком карьеры, то Губкин был человеком дела.

А это принципиально разные вещи.

Студенты при Губкине перестали митинговать и дискутировать, а отправились учиться горному делу самым что ни на есть настоящим образом – выполняя заказы реального сектора экономики.

О своей стратегии развития вуза он рассказывал на 10-летии МГА:

«…Академия не могла рассчитывать на отпуск достаточных средств, так что нужно было думать самим об изыскании этих средств. Эта задача была чрезвычайно трудная, и Академия ее разрешила, став на путь увязки своей работы с промышленностью. Она сумела своей работой заинтересовать промышленность, сделаться для нее необходимой и получила от промышленности необходимые средства для своего оборудования. Прежде всего, эта увязка произошла по линии нефтяной промышленности… За пять лет с 1923/1924 по 1927/1928 уч. год по госбюджету мы получили 1250 тыс. рублей, по спецсредствам мы получили 1750 тыс. рублей… Мы получили за эти пять лет от нефтяной промышленности около 1147 тыс. рублей. Помог нам еще в материальном отношении ВСНХ, отпустив за последние годы около 648 тыс. рублей. По связям с промышленностью активно работали все факультеты и институты Академии».