Двадцатые (СИ)

Со мной на ирбитском шоссе.

Нас дерзкие дни не скосили -

Забуду ли пули ожог! -

И вдруг шевиотовый, синий,

Наполненный скукой мешок.

Грознейшей из всех революций

Мы пулей ответили: нет!

И вдруг этот куцый, кургузый,

Уже располневший субъект.

Года революции, где вы?

Кому ваш грядущий сигнал? -

Вам в счетный, так это налево...

Он тоже меня не узнал!

Смешно! Постарели и вымрем

В безлюдьи осеннем, нагом,

Но всё же, конторская мымра, -

Сам Ленин был нашим врагом!

И в этом жалком "сам Ленин" поражения и безнадежности больше, чем в томах сочинений штатных обличителей-пропагандистов.

Впрочем, в Советской России пир духа тоже не насовсем разбушевался. Лет через десять демонический флогистон начал распадаться, взрыв талантов мал-помалу пошел на спад, и только самые крутые - те, у кого сила была своя, а не заемная, так и не опустили планку.

Студенты

Но пока до этого было далеко, и мы возвращаемся в начало двадцатых, когда наши друзья обживали Горную академию. Слушая рассказы об их веселом житье в общежитии, следует все-таки помнить, что мои герои не были обычными студентами, жизнь которых исчерпывается учебой, развлечениями, шутками над однокашниками и розыгрышами коменданта.

Да, жизнь в общаге очень похожа во все времена, но это было другое время и другие люди. И лучше всего об этом напомнит, наверное, вот этот износившийся документ.

Это, как вы видите, удостоверение № 3272, выданное Московской Чрезвычайной комиссией Емельянову Василию Семеновичу на право ношения и хранения револьвера системы «Наган» № 53019 от 8 марта 1922 года.

Взяв в руки винтовки в 16-17 лет на Гражданской, они практически всю жизнь так и проживут вооруженными, и от «наганов» и «браунингов» в ящике стола, как мы увидим позже, не избавятся ни в сороковых, ни в пятидесятых. А сугубо мирные профессии металлурга, геолога или писателя ничего в этом смысле не поменяют.

Они проживут жизнь, ежедневно следуя призыву, давшего название марке пистолета: «Para bellum» - «Готовься к войне». В отличие от нас, живущих в травоядном мире, где, если верить СМИ, никто никому не желает зла, они жили в осажденной крепости. Они знали, что их страна - кость в горле у всех остальных. Надеяться в этом мире можно только на себя и на своих, прикрывающих тебе спину. Жить надо ощерив клыки, потому что если дать слабину - ни у кого рука не дрогнет.

Они жили в ожидании войны, радуясь каждому мирному дню.

Спокойно, дружище, спокойно!

И пить нам, и весело петь.

Еще в предстоящие войны

Тебе предстоит уцелеть.

Уже и рассветы проснулись,

Что к жизни тебя возвратят,

Уже изготовлены пули,

Что мимо тебя просвистят. (Ю. Визбор)

Странный, двойственный статус моих героев хорошо иллюстрирует такая привычная для студентов потребность, как подработки. Время было голодное, поэтому подрабатывали все.

Некоторые из приработков были вполне традиционны.

Вооруженный наганом Емельянов, к примеру, все студенческие годы трудился лаборантом кафедры электрометаллургии (и был единственным подчиненным у заведовавшего кафедрой профессора Григоровича).

Студенты и преподаватели металлургического факультета Московской горной академии. С обоих сторон от прекрасной дамы – профессора и будущие академики: декан факультета Николай Прокопьевич Чижевский и завкафедрой металлургии чугуна и стали Михаил Александрович Павлов. Над дамой – студент и будущий академик Василий Семенович Емельянов.

Любитель лисьих шуб и выдуманных студентов Феликс Зильбер эксплуатировал свои каллиграфические навыки: «Он прекрасно писал любым почерком, владел всеми шрифтами. Зильбер, обладая большими графическими способностями, иногда хорошо зарабатывал на кинофабрике. Кино в то время было беззвучным. В ряде кинокартин не только надписи, но и письма были выполнены Зильбером. Надписи на чертежах и заглавные листы многих студенческих проектов также были привилегией Зильбера».

Но некоторым моим героям студенческий статус не мешал занимать весьма ответственные должности.

Фадеев и Тевосян, к примеру, вели большую партийную работу.

Коммуниста Фадеева несколько раз выбирали членом партийного бюро, а позже он возглавил партийную организацию академии.

Тевосян также более чем активно участвовал в партийной жизни вуза, поэтому оба приятеля едва ли не через день бывали в особняке Рекк, знаменитом «Доме со львами» на Пятницкой.

Именно здесь располагался Замоскворецкий райком РКП (б), на который замыкалась партийная организация академии.