Двадцатый век Анны Капицы: воспоминания, письма

«15 ноября 1927 г., Париж

…Прочли в газетах, что лондонские рынки завалены советскими яблоками, вот бы вам купить…»

«11 декабря 1927 г., Париж

…Что касается моего приезда, то я все же очень хотела бы присутствовать при родах и быть в это время с вами. Но вы должны мне выхлопотать визу. <…> Итак, Петя все с усами, мне это не нравится, он такой хороший без усов, когда же он их сбреет, он себя портит ими. Ты пишешь об его занятиях так, что у меня впечатление такое, что ты его и не видишь, а он все в лаборатории и все погружен в свою работу. А ты все еще ходишь в библиотеку и на лекции? Твоими костюмами я очень недовольна, необходимо сделать такое платье, которое скрадывало бы полноту фигуры, а это что за безобразие, ходить с обтянутым животиком. <…> Присылай выкройку рубашечки, чтобы я успела все сшить…»

«21 января 1928 г., Париж

…Сегодня получила уведомление, что мне есть виза. <…> Я думаю выехать 7 февраля. <…>

Поклонись от меня Ване Обреимову. Расскажи ему о его маме. Как ее любят, и как она бодро переносит свою слепоту. <…> Скорее начинайте все приготовления для ребенка, ведь времени до 10 февраля мало осталось. Все делайте хорошее, будущему останется…»

«7 февраля 1928 г., Париж

…У меня неожиданное осложнение с английской визой. Понять ничего нельзя. <…>

От папы получила телеграмму, что он здоров и много работает. Это он ответил на мой запрос, п.ч. здесь распространился слух, что он арестован. Оказалось вздором…»

По-видимому «вдогонку» послана открытка:

«7 февраля 1928 г., Париж

…Я выезжаю во вторник 11 февраля…»

Далее переписка прерывается, так как Елизавета Дмитриевна 5 месяцев провела в Кембридже, где у семьи Капиц родился первенец — сын Сергей.

Анна Алексеевна — Ольге Иеронимовне

«5 марта 1928 г., Кембридж

…Сейчас с нами мама, которая очень нам помогает. Пока она спит с внуком, он все еще не очень хорошо спит. А одного его оставлять не хочется, и Пете спать надо дать, так что так и устроили. Когда мама уедет, он переедет к нам в комнату, и к тому времени, я надеюсь, будет хорошим мальчиком. Хотим назвать его Сергеем. Вот какие глаза у него, не могу Вам написать, темные пока, но не карие, а так очень темно-серые. Я жалею, что не голубые. Я не люблю черный, хотя у меня самой они очень темные. <…> Сегодня Петя уехал в Лондон, у него доклад в Royal Society [39], специальное заседание о магнитных полях. Выступает Резерфорд со вступительным словом, а потом все заседание говорит Петя. Он так к концу месяца думает кончить свою работу о висмуте, значит, через месяц она будет уже напечатана…»

Елизавета Дмитриевна — Анне Алексеевне

«10 июля 1928 г., Париж

…Хочу спросить, как прошла первая ночь у малютки без меня. Часто ли вы его будили или все обошлось спокойно. Оказывается, я хочу знать всякий час его жизни: был ли он весел, хорошо ли спал, ел и другое. <…> Его чудное личико стоит передо мной, но этого мало, хотелось бы прижать его к себе…»

«11 июля 1928 г., Париж

Поздравляю вас, дорогой Петя, с днем Ангела. <…> Вспоминаю с любовью милый Кембридж. Хотела бы сейчас поцеловать малютку Сережу. <…> Спасибо вам и за доброту, и ласку, и за гостеприимство…»

«2 августа 1928 г., Париж

…Рада, что Ольга Иеронимовна приехала и что ей нравится Сережа. Она должна его любить за двух бабушек, п.ч. я его не вижу…»

«16 августа 1928 г., Париж

…Мне очень тебя жаль, что ты устаешь от малютки и тебе это надоедает, но потерпи немного, ваши дела улучшатся, и ты возьмешь няню. <…> Я очень хочу, чтобы ты полюбила Петину маму, нам, старикам, так нужна любовь…»

«12 сентября 1928 г., Париж

…Вот какой Сереженька, встает на ножки, ползает. Воображаю, как он хорош! <…> О моем здоровье не беспокойся. Годы берут свое, и я уже не такая сильная, как была, и скоро устаю. Надо к этому привыкнуть…»

«26 сентября 1928 г., Париж

…Спасибо тебе за поздравление. <…> Я на именины получила 14 писем. От папы получила тоже из Москвы по воздушной почте. Папа каждую неделю ездит в Москву, п.ч. главный инженер Нефтесиндиката уехал во Францию принимать пароход. Пишет папа про Академию Наук, что там все заняты выбором 40 академиков, „особенно хитро словесникам по неопределенности их наук“. Это то значит, что большевики хотят всунуть своих. <…> Ты меня зовешь к себе. Жива буду — приеду…»

«12 октября 1928 г., Париж

…Я живу у Марии Ивановны. <…> (С этого времени Елизавета Дмитриевна поселяется в Париже вместе с Марией Ивановной Сабининой, которая была значительно, почти на двадцать лет, ее моложе и до конца дней трогательно заботилась о Елизавете Дмитриевне — Е. К.). Живем мы тихо и мирно. Работаем (я себе рубашки шью), читаем и ходим в церковь…»

«16 октября 1928 г., Париж