Дважды контрразведчик

А родился этот повстанческий штаб в одну из командировок капитана безопасности Шарикова в Нижний Тагил, где плохо оказалось с выполнением плана по репрессиям. В Тагиле в то время был арестован поручик царской армии Булгаков, который отказывался от всех обвинений. А затем, после встречи с Шариковым, вдруг его показания в один день резко изменились… Он сообщил, что был начальником штаба глубоко законспирированной организации — «Уральского повстанческого штаба» — и показал на первом же допросе, что у него дома хранятся списки примерно на две тысячи человек. Списки эти «нашли», и начались аресты…

Уже в 1939‑м выяснилось, что эту мысль о «повстанцах» и список лиц с компроматом, который хранился в Нижнетагильском отделе НКВД, дал Булгакову сам Шариков. В этот штаб якобы входили организация церковников во главе с митрополитом Холмогорцевым, шахтеры Богословских копей, военнослужащие, в том числе и начальник штаба Уральского округа Василенко. Булгаков был, конечно же, расстрелян, а Дмитриев в 37‑м году за проведение этой и других операций был награжден орденом Ленина и стал депутатом Верховного Совета страны.

Задумывался ли кто‑либо в то время: может ли быть в действительности такое количество «врагов народа» и чем грозит государству устранение в суровые предвоенные годы тысяч и тысяч специалистов своего дела. Теперь мы знаем, что репрессии проводились практически во всех отраслях народного хозяйства и в Красной Армии.

Почему же меч правоохранительных органов, обязанных защищать народ, превратился тогда в топор палача? И только ли сотрудники НКВД во всем виноваты?

Конечно же роковую роль сыграли и митинговая эйфория 30‑х годов в борьбе с «врагами народа», и публикации в прессе, и сообщения по радио.

Противодействовать репрессиям могли, обязаны были и прокуроры по спецделам прокуратур областей, краев, автономных республик и выше, основной служебной обязанностью которых являлся надзор за законностью следствия подразделений НКВД. По закону они могли присутствовать на любой стадии следственных действий, на очных ставках. Могли принять любое решение по делу, вплоть до освобождения невинного человека. В исправительно‑трудовые лагеря и на смерть, помимо печально известных «троек», «двоек» и «коллегий», невиновных людей отправляли и суды, особенно выездные сессии Военной коллегии Верховного суда СССР.

Считаю важным отметить, что в это жестокое предвоенное время в НКВД работали не только слепые и бездумные исполнители. Сотни честных уральских чекистов пытались противодействовать провокационным методам следствия и насильственным действиям над арестованными. Это тоже факт.

Находясь внутри репрессивного механизма и осознав масштабы творимого зла, некоторые свердловские сотрудники НКВД пытались открыто вести борьбу с этим злом.

Так, 4 февраля 1938 года на партсобрании УНКВД выступил чекист, член партии с 1925 года Николай Александрович Черных, 1904 года рождения, который подверг резкой критике практику необоснованных арестов и фальсификации следственных дел. После такой открытой критики он немедленно был обвинен в клевете на органы НКВД, исключен из партии и вскоре арестован. Николаю Александровичу «повезло»: он не был осужден, его освободили. С 1940 года, по архивным документам, он находился в действующей армии, в 1944 году — подполковник, награжден четырьмя боевыми орденами. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Валерий Александрович Весновский, 1900 года рождения, член ВКП(б) с 1919 года, замначальника УНКВД Свердловской области, на партсобрании отдела выступил с осуждением незаконных методов следствия, за что был из органов уволен, а затем по сфальсифицированным материалам 14 января 1938 года был приговорен к высшей мере наказания и в этот же день расстрелян…

Иосиф Альбертович Добош, венгр, 1893 года рождения, служил в органах госбезопасности с 1919 года и был награждён двумя револьверами за безупречную службу, но это не спасло его от политических репрессий.

Фото Добоша и его удостоверения: Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААОСО)

Заместителю начальника отдела кадров Свердловского управления НКВД Иосифу Добошу, который за раскрытие и ликвидацию реальных шпионско‑диверсионных групп (а они были!) имел звание «Почётный чекист», самому предъявили обвинения в организации одной из таких групп. В марте 1938 года его арестовали, посадили в тюрьму и с помощью недопустимых мер воздействия пытались выбить признательные показания, но Добош не «раскололся». Наверное, его бы расстреляли или надолго отправили на Колыму, но жена Добоша Анна Васильевна, как настоящая декабристка, стала писать письма Иосифу Сталину. Её старания увенчались успехом: вскоре следователи по делу Добоша были арестованы, обвинение развалилось, и в начале 1939 года его выпустили на свободу. Мужа Анны Васильевны оправдали, но в органах НКВД он больше никогда не работал[4]. Умер Иосиф Добош в 1954 году.