Дважды не присягают

– Значит, Бочаров дурачил тебя и заодно все руководство нашей «конторы»!

– А вы-то здесь при чем?

– Как? Ведь если бы ты что-то имел от деятельности фирмы, то непременно поделился бы со старшими, так сказать, товарищами?

– И то правда.

– Именно поэтому мы приняли решение закрыть Бочарова и поставить во главе «Щита» своего человечка!

– Зачем вы говорите мне об этом?

– Чтобы ты не бросался, сломя голову, на защиту своего друга…

– Какого, блин, друга? Да, в последнее время мы часто контактировали на почве общих экономических интересов. Но, Бог свидетель, я не для себя старался. Для всего народа!

– Только звонил Бочаров из заточения не безликому украинскому народу, о котором ты так печешься, а тебе лично…

– Меня самого удивил его звонок! Между прочим, Боча сказал всего два слова: «Меня закрыли!» – и бросил трубу.

– По всей видимости, твой телефон был нацарапан прямо на тюремной стене?

– Мы были компаньонами и, естественно…

– Как только ты приобрел новый мобильник – поспешил сообщить его номер своему партнеру. Или подельнику, как правильнее сказать? Говорят, у вас с ним был даже разработан некий план дискредитации нашей службы в случае возникновения непредвиденных обстоятельств?

– Ерунда!

– Верю. Но предупреждаю: начнет рыть под меня – не поздоровится!

– Да что вы, Степан Петрович? Я за вас – в огонь и в воду!

– У тебя будет время доказать это не на словах, а на деле…

Глава 11. Борзописец

После бурного выяснения отношений с начальством особого желания встречаться с хранителем компромата Карпов не имел. И все же решил идти до конца. Не столько из дружеского расположения к «загремевшему подельнику», сколько для очистки собственной совести. Мол, я сделал все, что мог.

В машине он переоделся, слегка изменил внешность, воспользовавшись все той же «профессорской» бородкой, и взял курс на Крещатик.

Даже добравшись до офиса «Частного агентства новостей», подполковник долго сомневался: звонить – не звонить. Но в конце концов собрался с духом и нажал кнопку. Изнутри послышались торопливые шаги. Еще мгновение – и дверь распахнулась. Перед ним предстал худощавый юноша с бледным лицом, в котором контрразведчик без труда признал известного журналиста.

Дальнейшие действия были слаженными и четкими – сказался опыт, некогда приобретенный в кагэбовском спецназе. Карпов приложил указательный палец правой руки к своим губам и кивнул головой, мол, выйдем. Антон неожиданно заупрямился и попытался захлопнуть дверь. Тогда Павел схватил его за пояс брюк и бесцеремонно выволок в парадное, где первым делом обыскал. Найдя диктофон и убедившись, что он не включен, начал неторопливую беседу:

– Не бойся, бить тебя я не стану.

– Вы кто?

– Это не имеет значения. Твои координаты мне дал один наш общий знакомый.

– Бочаров?

– Совершенно верно.

– Что ему надо?

– А то ты не знаешь?

– Мне необходимо посоветоваться с боссом.

– Не понял…

– Раньше я был свободным журналистом, а теперь у меня есть «папа».

– То есть ты хочешь дать обратку?

– Нет… Да… Я так не говорил… Но если можно… А деньги я верну… Даже с процентами…

– Засунь себе их в зад, борзописец!

Коротким, но точным ударом Карпов заехал Антону под дых, и пока тот переживал болезненный шок – прилепил к нагрудному карману его сорочки дешевый одноразовый «жучок». Затем развернул беднягу лицом к открытой двери и дал сочный пинок. Быстренко буквально влетел в родной офис и распластался на полу.

С чувством выполненного долга подполковник покинул опостылевший подъезд и перебрался за руль служебного автомобиля, припаркованного прямо под окнами дома на Крещатике. Включил магнитофон.

Из офиса ЧАНа поначалу не доносилось никаких звуков. Минут через пять послышались первые тяжелые стоны. За ними – шум падающей воды. Видимо, Антон подставил голову под холодную струю, чтобы облегчить страдания. Затем – шарканье ног, тихий плач и какое-то потрескивание. И только после этого из динамиков полилась путаная речь:

– Алло, Витенька, здравствуй милый… На меня совершили нападение… Да… Да… Зверски избили. Страшный такой бандит. Бочин кореш… Я хотел отдать деньги, но он не стал и слушать. Что делать? Скрыться? А как же ты… Будешь скучать… Ну цьом, я тебя люблю…

Впоследствии Мищук определит, что звуки, которые Карпов принял за потрескивание, на самом деле издавал телефонный диск, и по его шуршанию легко установит, какой номер набирал Быстренко.

Как оказалось, журналист разговаривал с самим Виктором Степановичем Волчуком, известнейшим политиком и особой, приближенной к Президенту…

Глава 12. Узники бывают разные…