Дважды не присягают

– Никто… Только Федик… Хотя… Мне какая-то баба звонила. Мол, у Семы проблемы…

– Как она к тебе обращалась?

– Полковник Тимченко…

– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ…

– Я проверил: звонили с квартиры Семчука… Может, сестра объявилась, а, может, сожительница…

– А если он каждому встречному о своих подвигах рассказывал? Что тогда? Полгорода перебить прикажешь?

– Не знаю…

– Если Сема начнет давать показания, выход один: объявить его душевнобольным… Иди… Связывайся с лекарями… п-полковник!

Глава 19. Телесенсация

В отличие от большинства членов рэкетирского движения, презираемых представителями воровского мира, по-прежнему «правящими бал» в местах лишения свободы, Бочаров и в колонии чувствовал себя вполне комфортно, вольготно. На воле он не был «беспредельщиком», уважал понятия и (правда, скрипя зубами!) сотрудничал со всякой уголовной шпаной. Да и на зоне вел себя вполне прилично. Не «мурчал», не бахвалился высокими связями, делился «дачками» с «мужиками» и по справедливости разрешал мелкие споры, поэтому с первых дней за ним закрепилась репутация если не лидера, то солидного, уважаемого человека.

В тот вечер Валерий, как обычно, изучал Уголовный кодекс, развалившись на застеленной койке в только что полученном от братвы фирменном джинсовом костюме. Остальные узники в это время собрались в бытовой комнате у телевизора – послушать новости. Как вдруг оттуда вылетел Кадык – уже немолодой, но шустрый заключенный, получивший очередной срок за то, что стоял на «шухере», когда его младшие родные братья – известные (в узких кругах) налетчики – промышляли очередным «гоп-стопом»[19], и громко заорал:

– Давай к нам! Срочно!

Его тон и внешний вид не оставляли сомнений в том, что по телеку показывают нечто неординарное, сверхважное и к тому же имеющее непосредственное отношение к нему лично, поэтому Бочаров без долгих раздумий отбросил в сторону книгу и заторопился в бытовку.

А там…

На экране крупным планом показывали женщину, находившуюся рядом с Семой в тот день, когда была разыграна сцена вымогательства.

«Кажется, зовут эту стерву Тамарой, – припомнил Боча. – Ну-ка, ну-ка… Чего вдруг она полезла в ящик?»

А та между тем вещала:

– Мой муж – Анатолий Иосифович Семчук – много лет сотрудничает с органами госбезопасности… Маковую соломку нам (она сознательно подчеркнула это местоимение) предоставили для выполнения очередного ответственного задания, о чем был осведомлен бывший начальник городского управления, ныне заместитель председателя СБУ Степан Петрович Тимченко, но он ничего не предпринял для освобождения своего агента, задержанного сотрудниками милиции… А ведь это было не первое наше задание! В свое время по приказу этого человека мы с Толей сделали все, чтобы посадить за решетку известного предпринимателя и начинающего политика Валерия Михайловича Бочарова… Приношу ему свои извинения…

Что тут началось?

Заключенные стали обнимать Бочу, выкрикивая: «Воля! Воля!» – кое-кто даже начал совать ему «дембельские» подарки. Да и сам Валерка на радостях принялся обниматься с подоспевшим надзирателем, или по штатному расписанию – контролером – прапорщиком Синявским.

Всеобщая эйфория длилась целую ночь…

А утренний выпуск новостей, который ждали всем отрядом, начался с трагического сообщения:

– Выступившая вчера в прямом эфире гражданка Дорофеева сразу после передачи была задержана правоохранительными органами за пособничество в торговле наркотиками. Ночью она повесилась в камере предварительного заключения. Выдвинутые ей обвинения не подтвердились. По словам начальника управления СБУ майора Брагина, выдумки вокруг роли спецслужб в организации преследования гражданина Бочарова – просто плод фантазии Анатолия Семчука, которому несколько дней тому назад был поставлен диагноз – шизофрения.

– Ну, Тима, тебе конец! – сердито сплюнул Боча и выключил телевизор.

Глава 20. Тактическая хитрость

Угрозы в адрес полковника Тимченко были не спонтанным всплеском эмоций, как могло показаться со стороны, а хорошо продуманным планом, тактической хитростью, точным расчетом. Бочаров знал, что «шестерки» стучат в «кумчасть»[20] обо всех разговорах среди заключенных; на основе их сообщений опера пишут рапорта своему начальству, те без промедления докладывают в Киев. А вдруг столичные спецы заинтересуются, с чего бы это криминальный авторитет стал угрожать заместителю председателя СБУ?

В последующие дни Боча старался всячески развить «тему» и как только вокруг него собиралась компания узников, начинал живописать, как он приведет в исполнение приговор:

– У меня на воле остался кореш, бывший спецназовец, у которого в подвале лежит гранатомет «Муха». Как только Тима приедет в отпуск…