Дважды – не умирать

«Ничего, – успокоил он себя. – Собью ростовую и все будет в порядке».

У него оставалось еще четыре патрона и десять секунд на показ.

– Плохо!.. Плохо стреляем, курсанты! – строго прокомментировал старший сержант Гуссейнов. – Показ ростовой фигуры. Десять секунд. Следите за полем…

Ростовые мишени появляются еще дальше. Двести метров до них. Урманов стреляет почти наугад. Очередь. Еще… Мимо.

Кольцов тоже промазал. Он вообще ни разу не попал. В результате оценка Урманова «три», а у его напарника – «два».

– Отбой газам! – скомандовал Гуссейнов, становясь возле Урманова. – Оружие к осмотру!

Урманов стянул противогаз, затем отсоединил магазин, прижал его пальцами левой руки к цевью, а правой оттянул до упора затворную раму, показывая старшему сержанту пустой патронник.

– Осмотрено!

Урманов отпустил затворную раму, щелкнул курком, сделав контрольный спуск, и поставил оружие на предохранитель.

– Встать, направо бегом марш!

Курсанты, стряхивая на ходу снег, мелкой рысью затрусили к своему отделению. Сержант Бадмаев встретил их неласково.

– Ну, что, двоечники! – нахмурив брови, строго спросил он. – Это не дело, так стрелять. Будем учиться…

Дождавшись, пока отстреляется вся рота, капитан Курбатов подвел итоги. Они оказались неутешительными. В первом отделении из двенадцати человек личного состава, на «хорошо» и «отлично» отстрелялись всего четверо, во втором – трое, а в третьем и четвертом – и того меньше.

Командир роты собрал отдельно сержантов и очень эмоционально объяснил им, что их ждет, если подобный результат еще когда-либо повториться. Они стояли достаточно далеко, но по отдельным обрывкам фраз, доносящимся оттуда, курсанты поняли – командир не в духе.

Высказав сержантам все, что он о них думал, капитан Курбатов сел в подошедший УАЗик, громко хлопнул дверью и уехал. А командиры отделений вернулись к курсантам. Быстро рассортировав личный состав по группам – отличников и хорошистов налево, остальных направо – сержанты замерли перед строем. По их мрачным лицам читалось: «Не доходит через голову – дойдет через руки и ноги».

Старший сержант Гуссейнов распорядился так. Тех, кто выполнил упражнение на четыре и пять – могут идти погреться в пункт выдачи боеприпасов. Все прочие по команде «Газы!», надев средства защиты, должны добежать до вершины ближайшего холма и вернуться обратно. Причем троечникам достаточно сделать это один раз, а двоечникам – дважды.

– Вопросы? – грозно сверкнув очами, поинтересовался старший сержант у штрафников. Строй ответил молчанием…

– Вопросы? – зловеще повторил Гуссейнов.

– Никак нет! – дружно отозвался многоголосый хор.

– Газы!

Урманов быстро стянул с рук двупалые солдатские рукавицы, сунул их в карман бушлата, затем одним движением открыл противогазную сумку и достал резиновую маску. Зажав снятую шапку между колен, растянул в стороны неподатливую холодную резину и надел противогаз на голову.

– Бегом марш!

Нахлобучив шапку поверх противогаза, Урманов побежал вместе со всеми. Автомат колотил по спине, ноги проваливались в снег почти по колено. Тяжело было дышать… Воздух втягивался через специальный клапан со свистом и сипением, а обратно выдувался с характерным хрипом: «Хр-р-р-р-р!» И получалось примерно так: «С-с-с-с-с!.. Хр-р-р-р-р!» – «С-с-с-с-с!.. Хр-р-р-р-р!» Воздуху не хватало. Временами Урманову казалось, что он сейчас задохнется… А подъем становился все круче и каждый шаг требовал от него все больших усилий. Набившийся за голенища снег начал таять и неприятно холодил ступни.

«С-с-с-с-с!.. Хр-р-р-р-р!» – «С-с-с-с-с!.. Хр-р-р-р-р!»

Легкие судорожно втягивают воздух через двойные клапана, но он поступает такими ничтожными партиями, что от нехватки кислорода начинает кружиться голова. Хочется сорвать с головы эту ненавистную резиновую маску – и дышать, дышать, дышать!.. Но все терпят. Потому что знают: сорвешь – будет только хуже. Наряд вне очереди обеспечен. И вместо спокойного сна, после всех этих мучений – еще несколько часов ночной работы. Нет, лучше уж потерпеть… Тем более, что вершина – вот она, и можно уже возвращаться обратно. К тому же от сержантов можно ждать какого угодно подвоха. Недавно вот что придумали… Прогнали вот так роту в противогазах километра полтора-два, и потом в овраг завернули. А там – дымовые шашки горят. Дым такой плотный стоит, что ничего не видно, как в тумане. Вот тогда те, у кого клапана были выдернуты – попали… Сразу-то эту резиновую заглушку назад не вставишь. Нахватались ребята дыму, накашлялись. До тошноты… Сам-то Урманов тогда благополучно избежал этой участи. Потому как понял уже, что совсем выдергивать клапан не надо. Достаточно просто подогнуть край, и он так будет открытым держаться, воздуху много давать. А если что, достаточно просто пальцем коснуться – клапан сразу на место встанет. Ни один сержант не придерется…

«С-с-с-с-с! Хр-р-р-р-р» – «С-с-с-с-с! Хр-р-р-р-р!»

Урманов чувствует, что сил больше нет терпеть. Воздуха, воздуха не хватает! Или упадет он сейчас без сознания, или маску сдерет. А там – пусть наказывают. Все, предел…