Дважды разыскиваемые

Из-за высокого заводского здания показалась луна. Она зацепилась за длинную тонкую трубу, облила улицы холодным блеклым светом.

- Милка,-прошептал Тимур.-Милка… Какая ты…

10.

Директор автопарка, увидев входящего в кабинет Сорокина, поспешно встал из-за стола и шагнул навстречу.

- Здравствуйте, Николай Аркадьевич. Что-нибудь случилось?

Сорокин пожал протянутую руку.

- Нет, ничего не случилось. Просто хочу побеседовать с водителями.

- Явятся к вам в отдел. Я же обещал.

- Не ушли еще?

- Пока здесь, в гараже. Пригласить?

- Хорошо бы. Нужна свободная комната.

- Вот мой кабинет. Располагайтесь, Мне так и так ехать в трест.

Рутман стал убирать со стола бумаги. Сорокин присел на диван и тяжело вздохнул. Вчерашний вечер не прошел бесследно - адски трещала голова. Перед глазами мелькали лица Евгения Константиновича, Надежды Михайловны, Клары, Женьки, Майи… Калейдоскоп! В таком состоянии лучше бы отдыхать - не заниматься расследованием! К сожалению, времени для отдыха не было. Дело торопило.

- Сюда, Николай Аркадьевич!-прервал мысли Сорокина директор автопарка.- За мой стол.

Я сейчас пришлю потерпевших.

- Спасибо, Семен Абрамович,- поднялся Сорокин.

Рутман вышел.

Минут через десять в дверях показался Иван Фомич Селезнев. Это был высокий худощавый мужчина лет сорока. Он неторопливо прошел в кабинет, сел на стул против лейтенанта, огляделся, поправил редкие волосы, спадающие на лоб, вопросительно посмотрел на Сорокина. Сорокин представился, объяснил, что будет заниматься розыском грабителей.

- Вспомните, пожалуйста, товарищ Селезнев, о чем говорили грабители в машине?

Селезнев подумал, пожал плечами.

- Не прислушивался я. Думал о другом: как бы не попался на пути милиционер. Эго стоило бы мне прав.

- Было нарушение?

- Да. Посадил лишнего человека.

- Разве вы не слышали о грабителях?-удивился Сорокин.- Мы давно поставили в известность руководителей таксомоторных парков, что преступления в машинах совершала группа из пяти человек. Вы должны были учесть эго.

- К сожалению, я ничего не знал. Находился в отпуске. Это был мой первый рейс в этом месяце.

- Перед выездом вас не предупредили?

- Нет. Забыли, видно.

- Нарисуйте, пожалуйста, устный портрет того, кто сидел рядом с вами.

- Черного,что ли?- нахмурился Селезнев.- Я уже рисовал дежурному по городу. Сколько можно повторять одно и то же.

- Кое-что не сходится, нужно уточнить. Какой же Черный?

- Какой?-скривился Селезнев.- Худой. Смуглый. Картавит как будто… Разве по этим приметам найдешь человека?.. Вот еще что-лоб у него низкий. Скошенный словно…

- Кому принадлежит кепка, которую вы обнаружили в машине?

- Кому-то из них. Прежние клиенты ничего не оставляли. Я всегда машину осматриваю, когда выходят пассажиры.

- Других грабителей не запомнили?

- Сидели они сзади… Вообще - сопляки. Лет по восемнадцати. Тот, что был за мной, наверное, учится в институте. Черный спрашивал его об Эйнштейне.. Сестра у меня,- счел нужным объяснить Селезнев, - заканчивает политехнический. Так она прожужжала мне все уши какой-то теорией относительности. Потом еще что-то заковыристое.

- Что же ответил грабитель?-вернул Сорокин Селезнева к теме разговора.

- Ничего. Рассказал анекдот о том, как Эйнштейн ездил в Японию на съезд ученых… Бандюги, понимаете? Разговаривают о науке! Не поймешь, с кем дело имеешь… Вот однажды у нас во дворе было собрание. Так один воспользовался тем, что все заняты, зашел в калитку, взял детскую коляску и покатил мимо нас, приговаривая:«Не плачь, малыш, не плачь, дорогой. Баю-бай, баю-бай!» Конечно, никто не обратил на «папашу» внимания. Только у самого выхода встретилась с ним хозяйка коляски. Она как раз с базара шла. Видите, как бывает.

- Бывает… Что вы скажете о Чайханщике?

- О Чайханщике?- Селезнев опустил веки, покопался в памяти.- В веснушках весь. Чуб такой гитлеровский. В темном плаще… Черный был в светлом, с погонами.

- Вы не знаете человека, которого ссадили на площади перед тем, как взять этих «пассажиров»?- задал очередной вопрос Сорокин.

- Нет, не знаю.

- Еще один вопрос: не называл ли кто-нибудь из преступников женское имя?

- О женщинах они, по-моему, вообще не говорили… Хотя подождите,- сдвинул брови Селезнев.- Чайханщик как будто упоминал о какой-то Кнопке…

Больше Сорокин ничего не мог «выжать» из таксиста. Селезнев повторял одно и то же: «не помню», «не знаю», «не видел». Когда же вопросы иссякли, тяжело поднялся и, не простившись, вышел.

…Михайлову было лет пятьдесят пять. Он прямо с порога начал разговор с Сорокиным.

- Безобразие! Какое безобразие! Нет, вы только подумайте, какое безобразие!

- Действительно, безобразие,- согласился Сорокин.- Садитесь! Итак?..

- Да что там,- отмахнулся Михайлов. На стул, однако, сел и снял кепку. Положил ее на колени,- Меня ограбили, ладно. Нервы крепкие, перенес… Они, негодяи, с девушки сняли пальто. Совсем юная, лет семнадцати.

- При вас?

- Разумеется! Иначе бы и говорить не стал.

- Лет семнадцати, значит?

- Да. Студентка. Может, ученица еще.

- Вы бы узнали ее сейчас?

- Узнал!