Дважды рожденная (СИ)

Смутно помню, как взлетела наверх, нырнула в коридор, как чувствовала приближение жара, как начали закручиваться в спирали волоски, выбившиеся из тугого узла на макушке, и нагрелись пряжки одежды, как темнота хрипела и жестко терлась о камень, мимо которого я только что промчалась. Огненевидимка слишком велика, чтобы преследовать человека в лабиринте, но коридор, как назло, расширялся.

Вот оно, спасение! Знакомая щель. Правда, мы с Тодро играли здесь лет десять назад, когда были куда меньше. Я с разбегу нырнула в дыру, вытянув руки с мешком и корзиной перед собой. Набила синяков на локтях и коленях, но тут уж не до красоты. Когда, извиваясь ужом, ползла по лазу, ногу хлестнуло раскаленное щупальце. Я зашипела от боли, но не остановилась.

Горестный визг невидимой твари означал, что я спасена. Душа недр! Я внезапно обмякла от облегчения. И почувствовала, что задыхаюсь. Щель была слишком тесной, она не давала вдохнуть полной грудью, а бедра, кажется, застряли... Ну нет! Пещеры у меня в крови, и пока ни разу не подводили. Цепляясь пальцами и отталкиваясь подошвами, я все же продвигалась. Боль накатывала волнами. Ход изгибался; мне приходилось расплющиваться и собираться, обламывать ногти и выворачивать руки из суставов.

Ослепительный свет ударил по глазам так, что я едва не потеряла сознание. Воздух волной полился в легкие. Издалека донесся детский крик.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем голова начала что-то соображать. Я лежала на полу, подобрав под себя руки и ноги. Светляки в корзинке уже разгорелись, как бывает днем. Все тело болело, от безрукавки и даже кожаной юбки остались одни лохмотья.

С трудом поднявшись на ноги, я побрела домой. Я слышала крик ребенка - значит, поселок недалеко. Что это был за свет? Уж дело не в жалких козявках в корзине. Так ярко бывает только снаружи, где ходит Слепящее Светило. Может, это яйца? Откуда мне знать, как они себя ведут, у меня никогда не было ни одного.

- Н-да, Анум, - поцокала языком Двани, перебирая узловатыми пальцами горшочки с целебной мазью. - Вот так прихорошилась ты перед Танцем невест!

Из-за обильной седины, серебрящей светлую косу знахарки, и частым морщинкам у глаз Двани казалась старухой, хотя ее дочь Имра почти моя ровесница. В их тесном каменном закутке стены были изрыты нишами для снадобий, словно ходами мелкозубок. Над столом висела связка чуть живых светляков, а пол занимали две постели из вытертых от времени мехов - вот и вся обстановка.

- А ты сможешь танцевать? - встревоженно спросила Имра. Она сидела передо мной на корточках и аккуратно смазывала страшноватый вздувшийся ожог на щиколотке.

- О, не сомневайся, - улыбнулась я. Если кто и может нынче пропустить выход в круг, то не я.

Не важно, что будет у меня болеть и как сильно. Сегодня лишь одна девушка встретит неотрывный взгляд жениха. Лишь одной будет протянута чаша с хмельным цветочным настоем. Лишь ей будет позволено решать, пить ли, и принимать ли золотую цепь, запирающую вход в пещеру мужчины.

И я знаю, кого выберет Тодро. Все знают. Мы вместе с детства, неразлучны, будто две руки.

Я улыбнулась своим мыслям. Как хорошо быть желанной.

И как грустно одиночество. Если бы я могла чем-то помочь знахарке и ее дочери - чем-то кроме дружбы и участия. Но, боюсь, им нужно нечто совсем другое.

Много лет назад Двани вышла замуж за мужчину из долины и уехала с ним из нашей пещеры. Но вскоре, овдовев, вернулась с малышкой на руках. Имра похожа на отца: у нее невероятные пламенно-рыжие волосы - и красить не надо - а кожа будто подрумяненный бок медового пирога. Иногда мне кажется, Имра так и не сумела привыкнуть и полюбить нашу жизнь. Они с матерью всегда немного в стороне: жители поселка по праву, но не по сердцу.

- Послушай, Анум, - шепнула Имра, когда Двани вышла за водой, чтобы промыть мои раны. - Не знаю, смею ли просить... Но знаешь, я бы тоже хотела танцевать сегодня у ветров.

- Конечно! - кивнула я.

Брачная ночь - праздник для всех, не только жениха и невесты. Девушки должны выходить в круг, юноши - засматриваться на них, взрослые - готовить угощение, петь и следить за порядком, а дети - конечно, путаться под ногами. В прошлом году мы с Тодро дразнили его старшего брата, который пунцовел от наших подначек, будто плоды маранды, таскали с подносов сладкие орехи, рвали охапки цветов...

- Анум, ведь ты плетешь украшения из каменных волос, - запинаясь, перебила Имра мои мысли. Она всегда так говорит: робко и неуверенно, будто не ждет, что ее станут слушать. - Ты не могла бы одолжить мне на время что-нибудь... Пусть, незаконченное, или самое маленькое, я верну завтра, обещаю!

Ах, вот оно что! Какая девушка осмелится выйти к ветрам в канун Брачной ночи без мерцающего синими искрами браслета, обруча или ожерелья? Лишь та, что еще не созрела для Танца невест.