Дважды рожденный

  И правительство нашло прекрасный выход - установило среднебезопасный уровень излучения. Пятьдесят лет. Потом соларус настолько проникает в корпус, что тот ничем от реактора не отличается. Иногда раньше, иногда позже, но экипаж вынужден менять пристанище.

  С точки зрения цивилизации - выход приемлемый. Такая система обеспечивает кучу рабочих мест по сборке и демонтажу кораблей. По сути, огромный кусок Марса превратили в гигантский отстойник - кладбище гниющих кораблей. 'Парковка' - именно так зовут это место суеверные космоплаватели. 'Чтоб тебе на Парковке сгнить' - самое страшное проклятие, какое можно услышать из уст космонавта. На спутниках красной планеты с умирающих кораблей снимают все мало-мальски ценное, а останки спускают вниз. Чтобы когда-нибудь потом, лет через двести, использовать заново. Фобос и Деймос - колыбели рядом с кладбищем. Именно здесь расположены верфи, обслуживающие все заселенные планеты солнечной системы.

  У этой системы лишь один минус. Производство, выгодное для всех, не является производством, выгодным для каждого. Никто не станет менять систему ради единичных случаев. Это понимала даже Трамова, слишком явно просматривалась тоска в ее взгляде.

  - Глупости. - Безапелляционно заявил Адам. - Ты классный специалист. Уверен, тебя с руками оторвут.

  - Ты процент безработных по моей специальности погляди. - Фыркнула женщина. - Ладно, проехали. Идемте, я покажу ваши хоромы.

  Двухместная каюта оказалась уютней, чем я предполагал. Чувствовалась заботливая рука женщины. Даже спальное белье было гораздо приятней на ощупь, в сравнении с гостиничным. Про запах я и не говорю, - свежевыстиранное. Вообще, отношения с комфортом у меня в будущем не сложились. Склады, канализации, подземные тоннели - тянет меня на экстрим. Заметив, с каким чувством я провел ладонью по ткани, Трам пояснила:

  - Циклохлоя. Лучше синтетики, но за пределами колоний - редкость. Сам понимаешь, в основном сырье возим: соларус, руду.

  - Странно название. Откуда такое?

  - Понятия не имею. - Женщина пожала плечами. - Обустраивайтесь. Взлетать будем жестко, до конца сирены с коек не вставать. Зонд пока останется в мастерской, а то он натворит делов при разгоне.

  После этих слов Трам развернулась и вышла из каюты. Плюхнувшийся на кровать Галл прокомментировал:

  - Ты не обращай внимания. Сколько помню, она всегда была нелюдимой. Но человек хороший. - И без перехода добавил: - Чур, это моя кровать.

  - Да легко. Адам, у меня к тебе вопросов накопилось. Ты чем на Марсе заниматься собираешься?

  - Чего полегче спроси. Я же музыкантом был, а теперь? Свистульки это не гидравлика - тонкая настройка, а у меня по нервным окончаниям лапшерезкой прошлись. Эх... черт его знает, Вик. - Горестный выдох Галла показал всю глубину его страданий. - Я без музыки не могу. Чтобы восстановить имплантаты нужно на Землю, в колониях уровень медицины не тот. Короче нужны большие деньги на операцию. И в сотни раз больше, чтобы мое дело закрыли. Все, тупик. Хоть стреляйся.

  - Давай договоримся, Адам. Я помогу тебе восстановить здоровье, в обмен на твою помощь.

  - Брось! Откуда у тебя деньги?

  - Заработаю. - Я обезоруживающе улыбнулся. - Это сложно только в первый раз.

  - Мы и так по уши в дерьме, а выбираться вдвоем легче. Что нужно от меня?

  - Понятия не имею. Любая помощь. После ста семидесяти лет сна я могу ошибиться где угодно.

  - Ууу... Так ты из мороженных. А я понять не могу, что с тобой не так. Друг, расскажи, как у вас там было?

  Такое простодушие заставило меня рассмеяться. Галл оказался удивительно легкомысленным человеком. Он уже через секунду забыл, что только что готовился рвать на себе волосы от невозможности пользоваться усилителями. Уже через десять минут я и сам не помнил о своих грандиозных планах, до хрипоты сравнивая музыкальные стили и направления. Раздавшийся звук сирены оборвал наш спор на самом интересном месте. Каждый остался при своем мнении. Для меня загадка, как можно сравнивать старый, добрый рок и новомодную какофонию?

  Должен сказать, что этот вопрос мы так и не выяснили до самого конца полета. Каждый раз, стоило мне вернуться из мастерской, как Галл начинал засыпать меня музыкальными произведениями. Новомодные песни играли на всех струнах человеческой психики. Слушатель сам становился мелодией, забывая обо всем на свете. Полная утрата контроля - это точно не по мне. Слишком похоже на эффект сильных лекарств или наркотиков.

  В один из таких вечеров к нам на огонек заглянул капитан. Что удивительно, разговор о музыкальных пристрастиях его увлек и спор продолжился без меня. Подтянутый старик с незажженной трубкой в руке сильно увлекался джазом. Пластинок у него, конечно, не было, но в том, что музыка должна оставаться музыкой, он был солидарен.