Дважды умерший

— Не будем, однако, почивать на лаврах и примем все меры предосторожности, — возразил я, вытаскивая ножницы и бритвенный прибор.

Через полчаса кипарисовская борода и пышная растрепанная шевелюра весело трещали на углях камина, а совершенно бритый сухой субъект с большими синими очками на глазах ничем не напоминал прежнего Кипарисова. Его гладкий затылок блестел, как зеркало.

— Изволь поддерживать свою наружность в таком виде и брейся каждый день, — наставлял я друга.

Кипарисов торжественно дал клятву.

Мы запаковали в различные сундуки и корзинки его приборы, а в почтенные ящики, столь честно доставившие мертвеца и вызволившие Кипарисова, я положил испорченные рентгеновые трубки и другой ненужный хлам из своего рентгенографического кабинета.

Затем я засел за письмо к тетке, в котором я рекомендовал Медведева (таков был новый псевдоним Кипарисова), как своего друга и коллегу по научной работе, просил предоставить ему дом и оказать всяческую помощь; сам я обещал приехать дней через десять.

Утром на следующий день я встал с тяжелой головой.

Стрелка часов покапывала половину одиннадцатого. Кипарисову, то-есть, виноват, Медведеву, нужно было ехать на вокзал, а мне спешить в больницу.

— Экстренный выпуск газеты «Биржевые Ведомости!»… Страшная катастрофа… взрыв лаборатории профессора Кипарисова, — донесся до меня голос газетчика.

Я быстро спустился на улицу и купил газету.

Нам положительно везло. В газете приводилось подробное описание взрыва. Он был не очень силен и совершенно уничтоженной оказалась только одна комната, где работал ученый. Никто из охраны не пострадал. Прибывшей пожарной командой был очень быстро ликвидирован начавшийся пожар и вытащен совершенно обгорелый труп, сильно пострадавший при взрыве. Никто не сомневался, что это был Кипарисов.

Мой друг читал и лицо его освещалось все более и более веселой улыбкой.

— Как жаль, что надо сию же минуту ехать, а то я с удовольствием остался бы до дня своих похорон. Право, интересно послушать, что будут говорить над моей могилой… Ты собери все газеты, где будет описание, и обязательно привези мне.

Мы распрощались. Скорый поезд понес «живого мертвеца» к новым приключениям, а я направился в больницу продолжать обычную работу и просить ускорить мой отпуск, который был мне обещан еще давно.

VIII

Запряженная двумя лошадьми таратайка неистово трясла меня по проселочной дороге. От станции до местожительства моей тётки было около 60 верст.

Впрочем, я не ручаюсь за эту цифру.

Томительно долго тянулась дорога. Я безумно люблю русскую деревню, густые леса полные здорового, бодрящего запаха, приволье золотых полей, но страшная тряска на ухабах и волнение за друга испортили мне настроение.

Я очень боялся; как он живет без паспорта.

— А вот и «Пеньково»! — произнес, наконец ямщик.

Я сразу ободрился.

Нас вышли встречать тетушка, ее домочадцы, Кипарисов и высокий гражданин о военной выправкой.

— Умница, что прислал раньше себя Николая Ивановича, мы его так все полюбили, — поспешила сказать тетка, обнимая меня.

— Да-а-а, — Николая Ивановича мы все на руках носим за его ум и образование, — поддержал незнакомый мне гражданин.

— С кем имею честь?

— Я здешний урядник Никаноров.

— Ну, и везет же нам на полицию! — пронеслось у меня в голове.

Обедали и пили чай с прошлогодним вареньем, медом, разными пряниками, ватрушками и пирогами, специально приготовленными для моего приезда. За обедом Кипарисов был весел, из чего я сделал вывод, что его научные работы идут вполне удачно.

Вечером мы сидели с ним вдвоем в новой лаборатории; это была небольшая комната под самым чердаком. Обстановка была убогая, но все самое нужное для начала работ было под рукою — ничего не забыл привезти предусмотрительный Кипарисов.

Дом, отведенный нам, стоял на горе и из окон лаборатории открывался прекрасный вид на большое расстояние.

На темно-синем вечернем небе ясно вырисовывался холм, покрытый лесом.

— Далеко он? — спросил я Кипарисова.

— Сорок верст отсюда.

— С гаком?

— Нет, без гака…

— А версты у вас меряные? — засмеялся я.

— И, меряные и считанные, сам урядник считал.

— Да, кстати, чем расположил ты к себе его сердце?

— Опытами. Я показал ему опыты с катодными и рентгеновыми лучами — и он растаял от восторга. Теперь считает меня своим другом и готов жизнь отдать за меня… В общем, он недурной человек. Для меня же беспаспортного, живого мертвеца, Кипарисова-Медведева очень полезна эта дружба. Уж, конечно, паспорта он от меня не спросит!

IX

Мой отпуск приходил к концу, и я укладывал вещи.

Месяц прошел быстро и незаметно. Я помогал Кипарисову в его работе и с восторгом видел, что она у него идет превосходно. Конструкция аппаратов непрерывно улучшалась, действие их делалось проще.

Мы часто гуляли вдвоем и мечтали о будущем.

Лежа неоднократно на излюбленной нами лесной поляне из зеленого бархата, прислушиваясь к веселым голосам птиц и жужжанию насекомых, мы спокойно обсуждали, взвешивали, раздумывали. Все выходило гладко и хорошо.

Кипарисов заметно окреп. Он был счастлив жить совершенно свободно.