Дважды в одну реку

Я услышал шум на камбузе и замер, внутренне похолодев.

Кто-то громыхнул посудой, щелкнул дверцей холодильника, царапнул по какому-то стеклу чем-то металлическим, выругался и… убрался мне на радость. Наверное, Андрюха потащил в кают-компанию очередной деликатес.

Я осторожно выбрался из этой душегубки, прикрыл за собой навороченную дверцу, вылез из-под стола и побрел наружу.

С этим открытием надо что-то делать.

Предварительный вывод – морячки-рыболовы возят кого-то через границу, я так полагаю, не спрашивая разрешения у местных, да и у зарубежных наверняка, пограничников. Похоже на канал переброски. Очень похоже, если проигнорировать тот факт, что мне удалось так легко его обнаружить благодаря пьяной болтовне этих доморощенных злоумышленников.

А ведь профессионалы так не работают!

Нереальное сочетание вопиющей легкомысленности и тщательного инженерно-технологического исполнения. Что это может значить? А лишь одно – это не шпионы, не разведка какого-нибудь злобного потенциального противника. Потому что те относились бы к нам гораздо уважительней. И не обсуждали бы всей шашлычной тусовкой шхеру на камбузе, которую «агент» с позывным «Кок» не успел вовремя вымыть для объекта с позывным «Овца».

Хрень какая-то.

Так. Мне надо срочно на базу. Эту информацию должны пережевать профессиональные аналитики, а то у меня сейчас мозги закипят, несмотря на то что они из нашего «светлого» будущего…

– Витек! Ну как тебе наш линкор? Понравился?

Рыжая борода уже под довольно крупной мухой. Народ расслаблен, говорлив, приветлив и благодушен.

– Этот парень, поверьте мне, мужики, будет когда-нибудь олимпийским чемпионом. Я те отвечаю! Я же был там, видел. Все мальцы, ну, кто учавст… чавст… кто выступал – все трясутся, дрейфят. А Витек – вышел как мужик. Даже и не вздрог… дрог… не напрягся даже. Вышел, как дал! Ты… это… тоже давай… наливай…

Мои в порядке. Родители вообще не любят этого дела. Скажем точнее – мама больше не любит, папа меньше. Поэтому, папина «муха» уже где-то рядом, вороном кружит над его головой. А мама зорко пасет и своевременно ее отгоняет.

Надо помочь.

– Мам, вы еще долго тут? А то мне это – ну типа надо еще во Дворец пионеров, отметиться.

– Да? Все! Спасибо, Арсений Петрович, за гостеприимство, за хлеб-соль, за компанию. Нам пора. Подвезете? – Мамина реакция ожидаема и традиционно практична. Про папу не забыла? Самое время встряхнуть. – Толик! Какой посошок?! Тебе на работу завтра! Идем-идем. Будет тебе стременная на ход ноги, казак ты мой… из-под Тулы…

– Уже уходите? Жалко! Подвезти? Не вопрос. Баксик! Подкинь дорогих гостей. Куда вам? В центр? Куда скажут, подкинь.

Прикольно. Грузин по прозвищу Баксик. Он мелко кивает, мол, слышу-слышу, поспешно встает, что-то дожевывая на ходу, и двигает к выходу. Мы, чуть ли не раскланиваясь и пожимая окрест тянущиеся к нам руки, следуем за ним.

Веселенький, однако, выдался вечерок…

Глава 17 Карнавал мелких непоняток

Во Дворец пионеров меня легко отпустили одного, после того как Баксик на «Победе» привез наше веселое семейство к бабушке. Там томился в муках обиды и одиночества несчастный младший братик, обманутый и униженный вероломным игнором со стороны родителей. Мать, больше озабоченная утихомириванием бати и утешениями расстроенного Василия, как-то очень легкомысленно перепоручила мою дальнейшую транспортировку в спортзал Баксику, который почему-то сразу внушил ей доверие. Наверное, потому что молчал всю дорогу, в отличие от разрезвившегося отца.

Клятвенно заверив родственников в скором прибытии домой, я вновь забрался в облюбованный мною автомобиль, теперь уже – на переднее сиденье. Баксик как-то странно и с непонятным любопытством на меня посмотрел. Что? Тут только босс сидит? Я чего-то нарушил?

– Давай, генацвале. Жми на гашетку, – передалось, наверное, мне отцовское настроение. – Чего глядишь-то? Не надо гипнотизировать меня, Кашпировский. Смотри лучше на дорогу.

Грузин смешно похлопал глазами, наверное, не врубился, кем я его назвал, с лязгом завел глухо заворчавший двигатель и, как-то неловко дергая, тронул машину с места.

Бабуля живет на Куликах – на Куликовом поле. Почему этот район так называется – никто не знает. До войны здесь располагалось обширное, ровное, почти пустое пространство – дальняя окраина города за легендарным Историческим бульваром. Этот пустырь не всегда был бесполезной площадкой: в девятнадцатом веке на нем проводили военные смотры. И звалось это поле Марсовым, ни много ни мало, потом Александро-плацем, но все это не прижилось как-то. В начале двадцатого вернулось близкое для всех название Куликово – после того как здесь расположился аэродром. Это было еще до революции. А с победой освободившегося от гнета пролетариата на Куликах появилась авиашкола для исходящей бешеным энтузиазмом советской молодежи. Теперь здесь сплошные новостройки и далеко уже не окраина, как та самая пресловутая Загородная балка, волей урбанизации превратившаяся, как и Кулики, в центр города.

Ну да. Центр практически.