Дважды в одну реку

– Скажи, что в 23 квартиру и я с тобой, – пробормотала Даша.

– Конечно, сам-то я бы не догадался, – бросил Максим.

– Поставь меня, я вполне дойду сама, – нерешительно протестовала Даша, правда, идти самой совсем не хотелось.

– Помолчи уже, – Макс был настроен все так же, нет, не враждебно, просто как-то странно, так не похоже на него. – Все, что могла, ты уже сделала.

Даша, конечно, поняла, а потом и решила, что им со Звенигородцевым уже не по пути, что она не хочет, чтобы он с ней кому-то изменял, но было что-то бесконечно интимное в том, как он нес ее на руках, как бережно и неловко одевал, как злился на нее. Даша во всем была виновата сама – в этом глупом обмороке, в том, что забывала поесть и не могла уснуть, в том, что думала, будто физическая выматывающая нагрузка может хоть как-то, хоть чем-то ей помочь.

Так странно видеть Максима в этой квартире, отвечать на его настойчивые вопросы «Что с тобой происходит?», «Тебе точно не надо в больницу?», улыбаться, глядя на его попытки найти что-то съедобное в ее пустом холодильнике, видеть, как он открывает дверь ванной комнаты и вешает на крючок принесенный из спальни теплый халат.

Он привез ее домой, раздел, накормил, а потом донес от ванны до кровати. Даша была бледной, жалкой и со спутавшимися волосами, она не думала, о чем говорить и как все это выглядит со стороны. Это выглядело странно и даже абсурдно, но почему-то между ними не было глупой неловкости, что сопровождала неудачный ужин в ресторане.

– Даша, что с тобой? – тихо спросил Максим, садясь на край постели. Немного разрумянившаяся, с пушистыми волосами, в пижаме с огромным смайлом на груди, Даша казалась улучшенной версией самой себя десятилетней давности.

– Наверное, не рассчитала свои силы, – она слабо улыбнулась. – Много нервов, мало еды, отдыха и сна.

– Ты бежала как проклятая.

– Пыталась взобраться на Всемирный Торговый центр.

– Странный выбор, учитывая, что с ним произошло.

– Ну, это не первый мой странный выбор за последнее время.

Максим осторожно взял ее руку в свою ладонь, тоненькие пальчики, нежная кожа – радость от возможности быть рядом.

– Тащить друг друга ко мне домой входит у нас в привычку, – Даша чувствовала, как тепло прикосновений Максима распространяется по всему ее телу.

– Я думал, ты скажешь: спасать друг друга.

– Спасать от самих себя, – пробормотала Даша. – Почему ты так поздно был в спорт-клубе?

– Хотел отвлечься и побыть один. В это время там обычно никого не бывает.

– Я тоже хотела отвлечься и, наверное, побыть одна. Знаешь, я никогда не думала, что на работе можно так много времени тратить на разговоры. Здесь я разговариваю просто часами. Потом хочется бежать без оглядки.

– Знаешь, это был не слишком умный поступок.

– Знаю. Спасибо. Ты увидел меня в моем худшем виде и продолжаешь наблюдать до сих пор.

– Я и раньше видел тебя мокрую в спортивной одежде или сонную в пижаме.

– Раньше все было иначе, – Даша почувствовала, как подступают ненавистные слезы.

– Да, раньше все было по-другому, – кивнул Максим. – Но не факт, что раньше было лучше.

– Я не знаю, – пожала плечами Даша.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Я не знаю, – Даша, наконец, позволила себе заплакать. – Я ничего не знаю.

Она не умела плакать красиво, как некоторые счастливицы: прозрачные слезы на алебастровой коже. У нее сразу краснели глаза, и нос становился на пол лица. Ну и наплевать!

– Даша, только не плачь. Я не знаю, что делать, когда ты плачешь, – Максим растянулся поверх одеяла, прижимая Дашу к себе. Он чувствовал, как ее горячие слезы пропитывают его футболку, почти обжигая кожу. Даша слишком часто плакала из-за него.

Они не говорили, только касались друг друга. Постепенно Макс ощутил, как выровнялось дыхание Даши и ослабли ее пальцы, стиснувшие его футболку.

Он не хотел уходить, а Даша потеряла право голоса, когда заснула. Макс отправился в душ и только раздевшись сообразил, что, кроме спортивной одежды, в которой он выскочил из спорт-клуба, ему абсолютно нечего надеть. Потом, замотавшись полотенцем, он открыл дальний ящик в Дашиной гардеробной, в который она клала его домашние вещи, когда они жили вместе, и к собственному удивлению и какому-то другому, непонятному чувству, нашел свои старые штаны и олимпийку.

***

Даша была совсем рядом, не нужно было даже протягивать руку, чтобы дотронуться до нее, они касались друг друга всем телом. Даша всегда любила спать, прижавшись к нему «как ложка в ложке». Возможно, им стоило поговорить, что-то объяснить друг другу, но разговаривать с Дашей было очень сложно, и раньше, и сейчас. Она не любила слушать чужое мнение, не умела идти на компромисс, а Макс не мог с ней спорить, не мог и не хотел.