Дважды возрожденный

— Это ваша работа, — глубокомысленно заметил гном, даже не повернув головы. — Вам ее и делать.

— Козел! — вырвался из груди жалкий хрип бессилия.

Моя б воля, голыми руками открутил бы этому умнику башку.

— Последний рубеж! — раздался крик сверху.

— Последний рубеж! — понеслось по цепочке.

Никогда не думал, что до этого дойдет. Последний рубеж всегда казался чем-то далеким и несбыточным.

Выглядываю в узкую прорезь бойницы, пытаясь понять, что заставило Мичмана решиться на последний вариант защиты. Оказывается, тушканчикам удалось непонятно как откинуть засовы и открыть одни из ворот…

Это — случайность?..

Может быть, проявление некоего разума?..

И теперь через них во двор Цитадели вливаются потоком слоновьи полчища. Топча обгорелые груды языков, они медленно двигаются в сторону Башни, напоминая движение танковой дивизии.

Я с ужасом представил, что произойдет, если хоть одна капсула попадет внутрь Башни. Рассмотреть на полу в сумраке личинок величиной с палец будет трудно. Огнеметом и термогранатами в замкнутом помещении не повоюешь, самим хуже будет.

Все бросились закрывать заслонками бойницы. С лязганьем защелкиваются каменные засовы, входя в пазы.

— Есть готовность! — ору что есть силы, закрыв все бойницы.

Моему голосу вторят мужские и женские, подтверждая готовность к последнему рубежу.

Я замер в ожидании. Аня, стоящая рядом, прижалась ко мне, как бы ища защиты. Я крепко обнял ее. В комнату постепенно стекаются измотанные боем люди. Теперь в помещении смешались крепкий запах пота, гномья сырная вонь и сладкий аромат крови, обильно покрывающей одежду вошедших.

— Вот это битва! — вваливается с верхнего этажа Мотор, обмотанный крест накрест пулеметной лентой поверх черной кожаной куртки. — Чистое Ватерлоо! Они лезут и лезут… Мы их мочим и мочим…

— Ага! — мрачно поддакивает Миша. Он как раз тащил вверх очередной ящик с бутылками, но, наткнувшись на спускающуюся Лену, поставил его в угол комнаты. — Вляпались по полной. Сидим, как кильки в банке, ждем, пока ее вскроют и употребят нас с гарнирчиком.

— Под водочку! — С блаженной улыбкой на лице откуда-то снизу выбирается Малыш, краем уха услышавший наш разговор. — И чтоб грибочки обязательно были. Без грибочков никак нельзя, кощунство над продуктом получится. — Он засмеялся, представив себе такую райскую благодать.

— Малыш, не трави душу, — окрысился на него Миша. — Нас сейчас самих этот последний рубеж может медным тазиком накрыть, а ты…

От их гастрономических дебатов меня отвлекает злой бас Мотора за спиной.

— А эти тут чего делают? — вызверился в сторону гномов Мотор. — Люди тут, понимаешь, рубятся до последнего, а они сидят думу думают! А ну встали быстренько и за работу!

На самом деле работы сейчас никакой нет, и если последний рубеж сработает неправильно, то никогда уже и не будет. Но я полностью согласен с его праведным гневом и поэтому не обращаю внимание на маленькую неточность.

Гномиха оторвала глаза от пола и презрительно глянула на него.

— Не прячь свой страх за бравадой, — сказала она очень тихо, но все присутствующие услышали это.

Даже Малыш с Мишкой прервали обсуждение специфики одновременного употребления коньяка с пивом и повернулись к нам.

— Да я сейчас эту козявку кривоногую изуродую как бог черепаху! — уперся горящими злостью глазами в гномиху разозленный правдой, сказанной вслух, Мотор. — Все равно терять нечего! Сожрут нас… Сожрут и не подавятся. А так хоть напоследок потешимся… — Он достал из-за голенища высокого кожаного сапога короткий нож с широким изогнутым лезвием и, недобро улыбнувшись, двинулся в сторону гномов. — Сейчас я ей кровушку-то пущу. Это они, гады, нас сюда заманили. Пусть теперь и расплатятся.

Мотор разошелся не на шутку. Он действительно собирается пустить нож в дело и прикончить столь нелюбимых гостей. Гномы разом вскочили на ноги и прижались спинами к стене. У обоих в руках появились узкие длинные стилеты из темного камня. Похоже, что даром они свои жизни отдавать не собираются. Нам сейчас здесь для полного счастья поножовщины с гномами не хватает…

До сих пор я думал, что они мирные существа и оружие не применяют. Иначе зачем мы тут? Зачем нам защищать их от всяческих зверей возле шахт?

— Стой! — хватаю Мотора за плечо. — Стой, Мотор! Сперва разберемся с теми, кто снаружи, а потом… — Я задумался, подбирая нужное слово. — Потом будет потом. Остынь.

Гномиха бросила в мою сторону благодарный взгляд. Я сделал вид, что ничего такого не заметил.

— Ладно, — недовольно пробурчал Мотор, резким движением сбрасывая мою руку с плеча.

Похоже, он рад, что кто-то его остановил, но старается этого не показывать.

Как только я отошел от него, Аня опять прижалась ко мне дрожащим телом, ища защиты.

— Я боюсь! — тихо шепчет она. — Я не хочу так умереть!

— Держись, Анютка! — Я пытаюсь держать марку, но мой голос звучит никак не успокаивающе. — Прорвемся.

— Правда? — с надеждой шепчет она, заглядывая мне в глаза.

— Да. Все будет в порядке, — стараюсь врать убедительней.

Лично я почти не верю в последний рубеж.