Дважды возрожденный

Я не знаю, сколько времени длится бой. Я, как комбайн смерти, кругами двигаюсь по Арене, оставляя за собой отрубленные руки и головы, дергающиеся в предсмертных конвульсиях тела на земле.

* * *

Останавливаюсь и оглядываюсь в поисках новой порции противников.

Никого.

Мотор и Мичман с ужасом смотрят на исчезающие в Арене тела, а гномиха пристально изучает меня своими колючими глазками.

На трибунах тишина. Такая тишина, что я слышу собственное дыхание.

Неожиданно какой-то старый гном что-то булькающе кричит с верхних рядов трибуны. Его старческий голос подхватывают другие голоса, и Арена наполняется звучанием одной и той же фразы.

— Ты победил! — Я даже и не заметил, как подошла гномиха.

— Неужели прошел целый час? — С удивлением опускаю окровавленный топор, лезвие которого покрыто многочисленными зазубринами. Оглядываю поле боя, и к горлу подступает комок тошноты. — Неужели это все сделал я?

— Арена признала себя побежденной! — с восторгом говорит она. — Я даже не думала, что такое возможно! Ты сражался всего около получаса, не более. Я не считала, но, кажется, ты сразил что-то около тридцати противников. Арена не вынесла такого темпа, она не успевала рождать бойцов. Она могла признать победителем либо одного из своих создателей — Мастеров, либо великого воина.

— Что они кричат? — показываю я топором на трибуны.

— Хозяин Арены, — с улыбкой переводит гномиха. — Они кричат, что ты хозяин Арены.

— И что мне с этого? — Я все еще нахожусь в мрачном расположении духа. Дадут приз зрительских симпатий?

— Ты не понимаешь, — горячится она. — Ты хозяин Арены. Ты над законом. Если бы у нас были боги, то тебя приравняли бы к Сыну Божьему.

— Ого! — восхищенно восклицает подошедший Мотор. — У тебя, Витек, повышение звания. Из смертников в боги.

— Ну и натворил ты делов! — обнимает меня Мичман. — Ну ты мастер! Ни разу такого красивого боя не видел. Круче, чем в кино.

— У меня к тебе вопрос, — с загадочной улыбкой на уродливом лице начала гномиха.

— Потом. — Поворачиваюсь лицом к трибуне и стоящему на ней брату гномихи. — Так ты говоришь, что я над законом? Значит, я могу сделать что угодно и остаться безнаказанным?

— Да, — раздается непонимающий голос у меня за спиной. — Но что ты?..

— Увидишь.

Наклонившись, поднимаю с поверхности Арены короткое толстое копье. Зачем-то осматриваю и пробую пальцем стреловидный наконечник. Острое. На кончике пальца появляется бисеринка крови.

— Не люблю я войну! — Прочертив в воздухе дугу, копье входит между пластин доспехов нынешнего главы государства. Тело безвольной куклой переваливается через каменные перила и глухо ударяется о пружинящую поверхность Арены. Она тотчас же с радостью принимает его в свои объятия, и тело медленно опускается в появившееся углубление.

Через минуту о гноме напоминает лишь медленно спадающий холм на месте его падения.

Еще мгновение — и поверхность Арены становится привычно гладкой.

— Вот теперь порядок! — Отряхиваю руки с чувством выполненного долга. Войны не будет.

— Ну ты и даешь… — только и смогла выговорить гномиха.

— А не кажется ли вам, что нам пора домой? — с улыбкой интересуется Мичман. — Сражаться здесь вроде уже не с кем. — Он подмигивает мне. — А дома нас, наверное, уже ребята заждались.

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не сказать ему, что нас никто не ждет. Что Миша, Лена, Стас, Рита и Малыш погибли на этой Арене. Что я убил уже мертвого Мишку, чье тело стало рабом Арены. Не хочу я сейчас портить никому настроение.

— Заждались… — повторяю эхом, стараясь не выдать себя интонацией.

— Эй вы! — орет рядом Мотор так, что закладывает в ушах. И бурлящая после моего броска толпа застывает в неподвижности. — Браслеты снимите! Нам домой пора!

Неожиданно для себя улыбаюсь, глядя на стоящего в гордой позе Мотора.

Ребята правы, пора уходить. Надоело уже все. Надоели кровь и смерть. Надоели постоянное ожидание и состояние боевой готовности. Хочется прийти домой, упасть на свой диван и уснуть, не думая ни о каких гномах или лактах. Просто уснуть.

ГЛАВА 15

— Как ты догадался, что я не копач? — интересуется гномиха. — У меня ведь идеальная пси-защита. Никакой телепат не в силах проникнуть сквозь занавес, построенный нашими специалистами.

— Может, дело в том, что я не телепат? — вопросом отвечаю я, но, взглянув на обиженное лицо, снисхожу до объяснения. — Каждый раз, когда ты читаешь мои мысли, я вижу твой истинный образ.

Я подробнейшим образом описываю ее внешность. Гномиха удивленно качает головой.

— Удивительно. Мы считали, что такое невозможно. Мой доминирующий разум так вплетен в разум принцессы, что они кажутся едиными.

— Зачем вы это делаете? — пристально глядя на нее, спрашиваю я. — И кто вы?

Гномиха присаживается на мягкую траву, стелющуюся у ног.