Дваждырожденные (СИ)

— Я совершенно спокоен, — сказал сквозь зубы Бхимасена, — я настолько владею своими страстями, что появись сейчас предо мной Дурьодхана, я и за сто шагов, не промахнувшись, всадил бы ему стрелу меж глаз.

— Сама по себе игра в кости была величайшей ошибкой, — подал голос Накула, — то, что мнение дваждырожденных разделилось, еще не означало, что надо прибегать к этому последнему средству. И разве нападение на матсьев не есть лучшее подтверждение тому, что Кауравы не намерены решать дело миром. Они не вернут нам царства.

Накулу поддержал степенный Друпада:

— Сына Дхритараштры уже не образумить мягкими словами. Его злонравие победило в нем долг дваждырожденного. Юдхиштхира мог бы положиться на слово Бхишмы и Дроны, до конца верных дхарме брахманов и кшатриев. Но не они повелевают в Хастинапуре. Дхритараштра стар и слеп. И слепота его распространилась на сердце Он пойдет за своим сыном, как за поводырем, не слушая предостережений патриархов.

Собравшиеся в зале одобрительно зашумели Тогда со своей циновки, застланной пурпурным покрывалом, поднялась Кунти. Кроткий облик царственной матери Пандавов смирил страсти высокого собрания. Обратившись к Юдхиштхире, она сказала:

— Верни, могучерукий, царство, утраченное тобой. Пока ты жив, не поддавайся отчаянию, а продолжай нести бремя царственного долга. Не покрывай позором душу свою, довольствуясь малым. Я, мать, говорю своим сыновьям: «Доверьтесь карме. Вспыхните хоть на мгновение, как эбеновое дерево, но не тлейте подобием рисовой шелухи из одного желания продлить свою жизнь».

— Мы не бездействуем, — сказал Юдхиштхира, — поверьте мне, в сложном переплетении кармических течений я ищу путь спасения общины дваждырожденных. Сегодня в этом зале, соединив благие помыслы в единую гармонию, обуздав нетерпение и гнев, мы найдем единственно верный путь спасения нас самих и всей общины дваждырожденных.

— У братства нет будущего под властью Дурьодханы! — вскричал Дхриштадьюмна. — Дурьодхана будет лелеять общину дваждырожденных, если патриархи склонятся под его волей. Но что ждет общину под властью честолюбивого и гордого царя? Мы должны вернуть ее на праведный путь любыми средствами: увещеваниями, подкупом, сеянием раздора и даже войной. Лучше пылать недолгий миг, чем тлеть вечно.

И Бхимасена поддержал сына Друпады:

— Только с ослом можно прибегать к мягким уговорам, быка надлежит принуждать силой. Дурьодхана примет призывы к миру за проявление слабости и станет еще более несговорчивым. Пусть устремятся быстрокрылые вестники к нашим друзьям — к могучему царю мадров, дяде Накулы и Сахадевы, к царю кекайев в городе Раджгрихе и царю южных земель Пандье. С нами выступит сын нишадского царя Экалавья. Он тоже ученик Дроны, но именно Дрона заставил его отрубить себе большой палец правой руки, чтобы обуздать его жестокость. Думаю, он не простил этого Дроне и встанет на нашу сторону. Надо послать гонцов в страну Чеди, ее царь Дхриштакету унаследовал трон после того, как Кришна убил его отца Шишупалу. Но границам его царства угрожает Хастинапур, и ради спасения трона, я думаю, он забудет о кровной обиде.

Мы с Митрой слушали имена царей-союзни-ков Пандавов, и в наших сердцах разгорался огонь надежды на победу. По лицам всех присутствующих я видел, что и они увлечены боевым задором Бхимасены. Но тогда встал Кришна, одетый в золотые доспехи бесстрашный царь ядавов и напомнил об огромной армии Хастинапура, о конных отрядах тригартов, о воинственных калингах и бходжах, готовых примкнуть к Дурьодхане, о затаившейся мощи Магадхи, где за трон боролись сыновья царя Джарасандхи, убитого Бхимой. Воинственный пыл, нараставший в зале собраний, начал угасать. И когда под воздействием благоразумных речей Кришны, здравомыслие дваждырожденных смирило чувства, царь ядавов сказал:

— Будем готовить войска, но пусть Друпада направит посольство в Хастинапур. Он самый старший из нас по возрасту, и Дхритараштра питает к нему неизменное уважение. Если повелитель рода Куру захочет заключить мир по справедливости, то не ущемлены будут ни Пандавы, ни Кауравы, если нет — пусть двинутся армии и запоют боевые раковины. Да, кто-то должен отправиться в Хастинапур, прямо в пасть к Кауравам и убедить их решить дело миром, — заключил Кришна.

— Это невозможно, — рявкнул Бхимасена.

— Нет, возможно, — тихо, но веско произнес Юдхиштхира, — я старший, и вам придется меня слушать. Тот, кто поедет в Хастинапур, скажет Кауравам, что мы готовы удовлетвориться одним лишь городом… даже не городом, пусть хоть пять деревень дадут нам… Это будет лучше, чем погибнуть в битве за высокий трон.

— Не бывать этому, — хрипло, словно задохнувшись, проговорил Бхимасена.

Все взгляды обратились на него, и он с усилием погасил свой горящий взгляд, обуздал раздражение и продолжил уже другим тоном:

— Я, конечно, соглашусь с любым решением моего старшего брата.

— Так вот, — повторил Юдхиштхира, — мы согласны даже на пять деревень, куда стянутся наши сторонники, и где вновь откроются ашрамы дваждырожденных. Тогда мы выстоим перед лицом надвигающейся бури.