Дваждырожденные

— Я никогда не видел таких женщин. Она, словно апсара Тилотамма, соткана из сияющих драгоценностей. (Да, сомнений не было, речь шла о Драупади.) Ее смуглая кожа источает аромат и сияние, как костер из сандалового дерева, — надрывно говорил Кичака Судешне. — Бедра и груди теснятся, как плоды манго на узкой ветке, а запястья узкие и гибкие, как побеги молодого бамбука. Статью она напоминает мне кашмирских кобылиц. При виде ее я чувствую, как цветочные стрелы бога Камы рвут мое сердце… Если бы не эти пятеро мужланов, которых пригрел Вирата… Почему они охраняют ее, как будто она их общая супруга?

Судешна, очевидно, что-то сказала в ответ, но она, как и подобает женщине, не повышала голоса, и я не расслышал слов. Зато голос Кичаки вновь загремел в каменных сводах дворца.

— У брахманов не бывает таких могучих рук и такого гордого взгляда. И я могу различить следы от тетивы лука на руках воина… Но раз царю угодно, чтобы у нас было больше на одного повара и учителя танцев, пусть живут, но не лезут в мои дела. Сестрица, сделай так, чтобы я смог встретиться с твоей служанкой, иначе я расстанусь с жизнью.

Судешна опять ответила, и Кичака радостно рассмеялся:

— А от тебя ничего и не требуется. Просто пришли ее ко мне за вином для твоего дома. Это уже мое дело уговорить служанку вкусить со мной наслаждение. Не бойся, я умею обращаться с женщинами. В конце концов, для нее это большая честь!

Передавая этот разговор Арджуне, я, естественно, опустил некоторые выражения, чтобы не возжигать его гнева и не стать причиной немедленной расправы над Кичакой. Но все равно Арджуна пришел в бешенство и послал меня за другими братьями. Когда все Пандавы собрались в покоях Арджуны, меня вновь поставили у входа предупредить о появлении посторонних. Об этом распорядился Юдхиштхира. Арджуна и Бхимасена в тот момент мало о чем могли помышлять, кроме как о немедленной мести. Но старший брат уговорил их тогда ничего не предпринимать. Все это время он тайно встречал и отправлял посланцев к своим сторонникам за пределы страны матсьев, и у него на счету был каждый момент до начала решительной борьбы за престол. Страсть предводителя сутов и попранная гордость Драупади были для него раздражающими помехами на пути к главной цели. Он предложил выждать в надежде, что время охладит пыл Кичаки.

— Конечно, — сказал он, — если бы Кичака был вайшьей, можно было бы предложить ему денег. Но кшатрий не станет торговать женщиной, как коровой. Находясь в плену страстей, он не прислушается к разговорам о пользе и долге. Но вы — дваждырожденные — должны обуздать свои чувства.

Четверо Пандавов послушно склонили головы перед старшим.

* * *

Через несколько дней Судешна все-таки нашла какой-то предлог послать Драупади во дворец к своему брату. Мне досих пор трудно понять, почему жена Пандавов, предупрежденная об опасности, все-таки не ослушалась приказа царицы. Неужели она надеялась, что сможет уговорами укротить страсть Кичаки и отвести угрозу от своих мужей? Впрочем, может быть, она и отказывалась, а Судешна настояла, так как в глубине души искала предлог, чтобы держать свою прекрасную служанку подальше от дворца, где она могла бы смутить сердце самого царя Вираты.

Что произошло дальше, я узнал уже после разразившихся трагических событий из разговоров самих Пандавов и пересудов дворцовых слуг. Придя во дворец Кичаки, Драупади слишком поздно поняла, что Кичака не способен выслушать ее увещевания. Увидев перед собой красавицу, похожую на испуганную лань, Кичака попытался добиться ее расположения богатыми подарками. Он предлагал Драупади серьги из чистого золота, красивые морские раковины и шелковые ткани. Разумеется, апсара осталась безучастной.

Тогда он повлек ее на золотое ложе, уговаривая прилечь отдохнуть и выпить вина. Драупади оттолкнула Кичаку и попыталась выбежать из дворца. Тогда раздраженный могучий полководец, забыв о гордости и достоинстве, бросился на нее с обезьяньей ловкостью и, запустив пятерню в ее густые волосы, повалил на холодный мозаичный пол. Эта сцена многими годами позже была описана в песнях чаранов, которые утверждают, что Драупади спас невидимый ракшас. Посланный небожителями, он якобы мощным ударом свалил Кичаку без чувств. На самом деле, это доведенная до отчаяния Драупади применила запретное оружие дваждырожденных, свалив полководца направленным лучом брахмы.

Очевидно, он совсем потерял голову. Драупади предупредила, что за насилие над ней он поплатится жизнью. Кичака заявил, что кшатрий не должен страшиться смерти. Он не был обучен ощущать дыхание беды из будущего. Он слепо шел навстречу собственной карме.

Вырвавшись от Кичаки, Драупади добежала до дворца Вираты. Увидев Юдхиштихиру и Бхимасену, играющих в кости на прохладной террасе в обществе нескольких знатных матсьев, она разрыдалась и рассказала о том, как на нее напал Кичака.