— Мудрый ощущает карму предписанного пути, как лучи солнца кожей и сердцем, — терпе ливо сказал риши. — Любое изменение в жизни ставит человека или в направлении потока кармы, или против него. В последнем случае посвященный в знание чувствует ошибочность своего пути так же ясно, как разницу между ровной тропинкой и колючими исхоженными зарослями. Твой первый шаг — уход из обычной жизни — был предначертан твоими стремлениями, потоком жизни. Ты был несчастлив, и только перейдя границу, ощутил полноту бытия. Теперь опять нужно выбирать. Погрузись в созерцание своего истинного Я. Мысленно проживи несколько лет в этой деревне. (Я не стал признаваться, что уже много раз пытался идти с Нанди по лучу будущего. Там ничего для меня не было.) Если свернешь с намеченного пути сейчас, то обретешь лишь горечь несбывшегося. Сможет ли твоя молодая жена своим красивым телом заслонить другие миры, которых ты из-за нее лишишься? Простишь ли ты ей такую жертву?
— Учитель, вы знали, что так будет? Зачем было подвергать меня страданиям?
Риши ответил вопросом:
— Как сделать человека сильным и независимым, исключить при этом самовлюбленность, спесь, научить обуздывать свои чувства и владеть желаниями, не ломая принуждением его волю? Наши сердца закованы в доспехи духа, как в скорлупу. Окрепший дух должен сам сломать эту скорлупу и вырваться наружу. Чужое вмешательство может погубить его. Поэтому и понадобилась твоя жизнь в лесу. Оставшись один на один с миром, ты смог ощутить его дыхание. Это и был первый обряд посвящения в ученики — твой первый ашрам.
— Что такое ашрам?
— Ашрам — это обитель дваждырожденных. И в то же время — порядок ступеней духовного роста. Первый ашрам для тебя начался в лесной хижине. Второй ашрам — жизнь среди людей: выполнение долга перед детьми и супругой, собирание богатств. Третий ашрам для тех, кто, познав тщетность привязанностей, отказывается от плодов своего труда и странствует по святым местам. И последний, четвертый, ашрам — для тех, кто укротил свою душу и живет ради высших целей, ничего не взыскуя в человеческом мире.
Я содрогнулся, представив весь этот долгий путь. Впрочем, после всего прошедшего я не мог долго беспокоиться о будущем. Оно не имело значения. Ничто не имело значения перед открывшейся мне картиной мира — огромной зияющей могилой, куда время-пастух подгоняло всех живущих. Мир был чужд и бесприютен, навсегда утратив безопасность. Теперь я видел беззащитность людей перед могучими силами зла, воплощающимися то в виде засухи, то в обличье вооруженных до зубов врагов. Даже мысль о карме не помогала. А вдруг моя карма сейчас притягивает невидимую опасность? И никакая брахманская сила не поможет… Да и есть ли она? Может быть, это тоже майя?
Вопросы и предчувствия роились в моей голове, но Учителя я спросил только:
— Когда я стану дваждырожденным?
— Когда будешь чувствовать чужую боль острее, чем свою собственную.
«О какой чужой боли он говорит? — с горечью подумал я. — Разве может быть что-то больнее воспоминаний о потерянной любви?» Дальние страны, верхние миры, мудрые риши — все это заслонила от меня Нанди. Она все больше представала перед моим внутренним взором такой, какой я увидел ее впервые купающейся в реке. Вот она смеется, плещет на меня водой, и в брызгах над ее головой встает на мгновение прозрачная радуга. Нанди дурачится, кувыркается в воде, подставляя солнцу налитые смуглые бедра, груди, икры. А потом греется у трескучего костра, пытается помешать угли прутиком, обжигается и, ойкнув, сует обожженные пальцы в рот. На глазах слезы, а губы уже непроизвольно расходятся в улыбке.
Я не боюсь признать, что долгое время в неподвижном равновесии качались чащи весов: на одной — Нанди на корточках у костра, на другой — все братство дваждырожденных, ждущих меня, чтобы принять и поделиться всем, что имеет.
Просеивая песок прожитых дней, я вновь нахожу золотые крупицы первой любви. Именно они прояснили мой внутренний взор, научили различать среди святых огней свет женского сердца.
И радостно мне думать, что где-то, пусть на короткий миг (а что такое вся череда воплощений наших, как не миг в бесконечной тьме) вновь вспыхивает золотая искра любви. От сердца к сердцу бежит бесплотный огонь. В ночи от звезды возгорается звезда.
Глава 3
Ашрам