Две башни

– Разумный говорит только о том, что знает, Грима, сын Гальлода! – сказал он. – А тебе, неразумному червяку, лучше бы держать язык за зубами! Я не для того прошел сквозь огонь и мрак, чтобы слушать коварные речи раба, разрази его молния!

Он поднял жезл. Небо на востоке вдруг потемнело, раздался раскат грома и огонь в очаге поник. В полумраке светилась высокая белая фигура мага.

Грима прошипел в темноте:

– Не советовал ли я вам, повелитель, отнять у него жезл? Хама, глупец, предал нас! – Но тут над самой крышей сверкнула такая яркая молния, что он упал ничком.

Гэндальф снова заговорил с Теоденом.

– Не все еще покрыто мраком, – сказал он. – Выйди вместе со мной за порог и оглядись. Ты слишком долго просидел в полутьме, слушая дурные советы и лживые посулы.

Теоден медленно встал. Молодая женщина поддержала его под руку. Он спустился по ступеням, не глядя на неподвижно распростертого Гриму, и прошел через зал. Гэндальф громко ударил в дверь.

– Отворите! – крикнул он. – Правитель идет!

Двери открылись, и в зал со свистом ворвался свежий ветер.

– Отошлите стражей к подножию лестницы, – повелел маг. – И вы, прекрасная дама, оставьте нас. Я сам позабочусь о правителе.

– Ступай, Эовин, – ласково произнес Теоден. – Время страха миновало.

Молодая женщина, оглядываясь, вернулась в зал. Она была очень хороша собой: высокая, стройная, в белой одежде с серебряным поясом, но казалась холодной и твердой, как сталь. Она взглянула на Арагорна, и он невольно сравнил ее с ранним утром, ясным и ледяным, когда до рассвета еще далеко. С минуту она глядела на него, словно зачарованная, потом быстро скрылась в покоях.

Опираясь на свой черный посох, Теоден огляделся. С высокой террасы были видны обширные луга Ристании. Из туч над ними свисал косыми полосами дождь. Ветер сносил его на восток. На западе тучи были черными и над вершинами далеких холмов сверкали молнии, но гроза уже уходила в сторону. Вверху тучи уже разошлись и из них проглянуло яркое солнце. Струи дождя засверкали серебром и река вдали заблестела, как зеркало.

– Здесь светло! – удивленно воскликнул Теоден.

– Да, – ответил Гэндальф, – и годы совсем не так тебе давят на плечи, как кое-кто заставляет думать. Брось посох!

Черный посох со стуком упал на каменные плиты. Теоден выпрямился, медленно, как человек, долгое время сидевший над неопрятной работой, и сразу оказался высоким и статным, а когда он взглянул на небо, глаза у него поголубели.

– Мрачные сны я видел, – тяжело произнес он, – но теперь чувствую, что пробудился. Жаль, что ты не пришел раньше. Сейчас ты увидишь только гибель моего дома. Недолго стоять этим древним стенам: скоро огонь пожрет их. Что мне делать, Гэндальф?

– Многое надо сделать, – ответил маг. – Но прежде всего – послать за Эомером. Я уверен, что он схвачен по злому навету. Это – Черный?

– Да, – несколько смущенно ответил Теоден, – Эомер не выполнил моих приказаний и угрожал Гриме смертью у меня на глазах. Но я сделаю так, как ты говоришь. Пусть Хама приведет его, – голос у правителя был суровый, но взглянув на Гэндальфа, он улыбнулся и многие морщины на его лице исчезли бесследно.

Теоден сел в каменное кресло у самой лестницы, а Гэндальф – на верхнюю ступеньку. Они беседовали так тихо, что Арагорн и его друзья, молча стоявшие рядом ничего не слышали. Теоден слушал мага и глаза у него блестели. Он встал и вместе с Гэндальфом обернулся на восток. Друзья взглянули в ту же сторону. Мысли о Хранителе вызвали в их сердцах страх и надежду. Где он? Что с ним? Какие опасности ему угрожают, и сможет ли он преодолеть их? Зоркие глаза эльфа уловили далеко за краем земли мелькнувшую белую искру: словно солнце блеснуло на шпиле Белой Башни. А еще дальше, как недремлющая угроза, мелькнул крошечный красный язычок пламени.

Теоден медленно опустился в кресло: усталость снова побеждала его, несмотря на волю Гэндальфа. Маг, видя это, посоветовал ему взять в руки меч.

– Это вернет рукам былую силу, – сказал он. – Где твое оружие?

Старый правитель поднес руку к бедру, но меча там не было.

– Куда же Грима спрятал его? – пробормотал он растерянно.

– Возьмите мой, повелитель, – раздался вдруг ясный и твердый голос. На лестнице стоял Эомер. Он был без шлема и кольчуги, а в руке сжимал обнаженный меч и, преклонив колено, протягивал его повелителю. Позади стоял Хама.

– Простите меня, повелитель, если я поступил неправильно, – обеспокоено проговорил он, – но Эомер – военачальник, и я сам вернул ему меч, думая, что он свободен.

– А я кладу его к вашим ногам, повелитель, – добавил Эомер.

Теоден стоял неподвижно, глядя на него сверху вниз. Потом, по знаку Гэндальфа, медленно протянул руку и, когда его пальцы сомкнулись на рукояти, всем показалось, что прежняя сила вернулась к нему. Он взмахнул сверкнувшим клинком и издал боевой клич Ристании. Воины на лестнице дружно ответили ему.

– Слава Теодену! – вскричал Эомер. – Как радостно видеть, что вы возвращаетесь! Никто не скажет теперь, что Гэндальф приносит только дурные вести.