Две дамы и галечный пляж

– Удобно ли это? – продолжала сомневаться Полина.

– Вполне. Ни я, ни вы не владеем бытовой магией, а вот Биддер ею наделена. Поэтому вещи её слушаются.

– Спасибо…

Спустившись на первый этаж, Полина нашла камеристку и поблагодарила и её тоже, на что получила суховатый ответ:

– Это не составляет никакого труда, поверьте!

Кажется, на городской площади собралось всё население Ахарави. Хотя совсем не все были прихожанами храма Единого, но упустить праздник и зрелище не хотел никто. Белые одежды и золотое шитьё на священнослужителях сверкали в лучах солнца, непонятно откуда доносилась негромкая торжественная музыка – словом, всё было обставлено, как говорила одна Полинина подруга, «по высшему писку». Леди Камилла неуклонно продвигалась сквозь толпу вперёд, к невысокому помосту, и остановилась прямо напротив главных участников действа ровно в тот момент, когда митрополит Мелетий опоясал черноволосого невысокого молодого человека зелёной широкой лентой.

Полина, вместе с Юрой шедшая за нею в кильватере, увидела, как леди Камилла поймала взгляд Мелетия, как расширились его глаза, и он медленно, почти незаметно кивнул. «Надо полагать, это означает, что разговор состоится, – подумала она. – Интересно, это они знакомы? Или она подала какой-то сигнал? Опять я что-то прозевала… С другой стороны, вряд ли у меня будет необходимость и возможность пообщаться с высшими чинами в иерархии любой церкви, так что прозевала – и ладно, обойдёмся».

Пока она размышляла и разглядывала нового священника – митрополит представил его как отца Стефаноса, музыка замолкла, помост опустел, и Камилла сказала:

– Идёмте. Юрий, ты с нами?

– Нет, я пока найду Костаса, он обещал картинку с цветком.

И мальчик лихо ввинтился в толпу.

Митрополит Мелетий был человеком немолодым, на что недвусмысленно намекали его седые грива и борода и морщины, избороздившие лоб и щёки. Он стоял рядом с отцом Стефаносом и слушал, слегка наклонив голову, что тот говорит. Когда леди Камилла подошла и остановилась в паре шагов, митрополит положил Стефаносу руку на плечо и сказал негромко:

– Поговорите с паствой, сын мой, а я присоединюсь к вам, как только смогу.

Молодой человек почтительно поклонился и отошёл, а Мелетий развернулся к дамам.

– Ваше сиятельство, рад видеть вас здоровой и благополучной.

– Владыка, вашими молитвами. Разрешите представить вам мою близкую подругу, госпожу Аполлинарию Разумову из Москвы.

Полина неумело поклонилась и была одарена сияющей улыбкой. Зубы у владыки были на зависть.

– Рад знакомству. Итак, о чём же вы хотели поговорить? Постойте… – он осмотрелся; вокруг кипела толпа, и владыка покачал головой. – Нет, здесь нам поговорить не дадут. Вот что, идёмте-ка в церковный двор, мой секретарь не пропустит никого следом.

Он широкими шагами направился в проход рядом с храмом. Там оказался и в самом деле небольшой дворик, традиционно затенённый навесом, увитым виноградом. Мелетий показал дамам на лавки, стоящие возле старого, изрезанного деревянного стола, и сел сам.

– Владыка, поскольку вопрос наш касается смерти отца Георгия, попросите ваших охранников пропустить сюда суб-лейтенанта Стоматули.

– Смерти отца Георгия? – повторил он. – Вы ведь здесь как частное лицо, я не ошибаюсь?

– Нисколько. Вы, как всегда правы, – и леди Камилла сопроводила эти слова улыбкой. – Но так случилось, что мы оказались связаны с этой историей, мы немного помогали суб-лейтенанту в расследовании и с ним вместе формулировали возникшие вопросы.

– Хм. Ну что же…

Когда запыхавшийся Костас и следовавший за ним по пятам Юра вошли во дворик, леди Камилла и митрополит спорили о значении церемонии опоясывания, а Полина обдумывала задачи, которые будет давать студентам.

Юра встал у входа, а суб-лейтенант поклонился Мелетию, дождался приглашения и сел.

– Итак, владыка, первый вопрос, который хотелось бы прояснить… – начал Костас. – При исследовании микрочастиц на теле и облачении покойного были обнаружены частицы золота. Мы знаем, что отец Георгий посещал вашу резиденцию за два дня до своей гибели. Мог ли этот металл попасть на него при этом посещении?

– Мог, вполне, – спокойно ответил митрополит. – Георгий разговаривал со мной и довольно много времени – с нашим штатным экзорцистом, братом Ксаверием.

Дамы переглянулись.

– Экзорцистом? – переспросила Полина. – А позволено ли нам будет узнать, о чём шла речь?

– Вы считаете, что это может иметь отношение к его смерти?

– Да.

Это тройное «да» прозвучало так увесисто и мрачно, что Мелетий только головой покачал.

– Печально. Что же, единственная тайна, которую нам запрещено открывать кому бы то ни было – это тайна исповеди. Остальное же остаётся на усмотрение владеющего секретом. Речь шла о молодом человеке из числа здешней паствы. Георгий хотел знать, может ли ему помочь экзорцизм.

– И что ответил брат Ксаверий?

– Нет. Не может. Молодой человек не одержим Тёмным. Он вполне осознаёт себя, мир и себя в этом мире. Он знает разницу между добром и злом, но не считает нужным придерживаться пути добра.

– А… что-то ещё обсуждалось? – спросил суб-лейтенант.