Две дамы с попугаем

— В багажнике со связанными руками и заклеенным ртом, как в кино показывают, — Надежда сказала это нарочно, потому что ей очень не понравилось мечтательное выражение у Алки на лице при упоминании о Вале Голубеве.

Воображение у Алки всегда было развито хорошо, она немедленно представила себе связанного мужа в багажнике и побледнела.

— Дальше идем. Подручные у них, конечно, есть, они и дачу в Рейволово подожгли, и шофер у Елены был — тот парень накачанный, но не думаю, что подручные знают о Библии, и потом, все-таки толпу бандитов через границу не потащишь.

Стало быть, здесь у них с собой один-два человека, не больше. Теперь конкуренты.

Один точно здесь, тот молодой человек из поезда, другого я знаю — пожилой, который нас фотографировал. И мне почему-то кажется, что этот пожилой — из местных, он по-эстонски умеет л по-русски, я думаю, тоже, — Итого, насчитала ты минимум семерых, а нас всего двое, если не считать попугая. Давай, Надя, расскажем все твоим друзьям и попросим помощи.

— Что ты, они тут такие законопослушные граждане, сразу в свою полицию побегут. У них же теперь нормальная европейская страна, они и рассуждают, как нормальные люди. А полиция нам вряд ли поверит — две подозрительные русские тетки, да еще с нелегальным попугаем.

Как начнутся всякие допросы да выяснения — и мужу твоему не поможем и сами здесь надолго застрянем. Так что давай обходиться своими силами. Мне вот что в голову пришло: надо бы нам этих конкурентов стравить между собой, тогда они про нас забудут. Так что не унывай, Алка, найдем мы твоего Петюнчика. Быстро собирайся, у нас времени мало, вечером к Светке в гости, а пока пойдем, поболтаемся по городу, выманим их на живца.

Внизу в гостиничном ларьке они купили красивую голубую папку для бумаг, положили в нее журнал «Лиза», который Алка читала в поезде, и старый конверт, найденный Надеждой у себя в сумке. Конверт был без адреса, просто завалялся в сумке, и все. Надежда нацарапала на нем первый попавшийся эстонский адрес, пусть проверяют. Они снова отправились на прогулку, держа на виду голубую папку.

— Алка, — рассуждала Надежда на ходу, — мы ведь на самом деле не туристы, а приехали Библию искать, это они так думают. Поэтому по магазинам гулять да в кафе сидеть мы не должны, а пойдем-ка мы с тобой в Исторический музей. Очень к месту. Музей этот находится опять-таки наверху в башне Кик-ин-де-Кек, что по-русски означает «Взгляд в кухню». Это они так шутят, что сверху из этой башни можно было увидеть, что в какой кухне города готовят на обед и рецепт подсмотреть.

— Интересно! — услышав о еде, Алка оживилась.

Музей был открыт. Народу в нем не было никого. В башне был подвал и четыре этажа, соединенных узкими лестницами.

— Ох уж эти ступеньки! — ворчала Алка, пыхтя.

Они поднялись на четвертый этаж, там было тихо, прохладно и полутемно.

Солнечный луч пробивался сквозь узенькое оконце — настоящую бойницу. Посредине помещения находился покрытый стеклом макет города Таллина, каким он был в XIII веке.

— Смотри, Алка, эта башня уже была. И другая, смотри, называется Длинный Герман.

— Надежда, прекрати исторические изыскания, за нами следят!

— Да никого нет, кроме вон той музейной тетеньки в углу. Да и то она дремлет.

— Я чувствую взгляд в спину!

— А ты не показывай вида, и папку держи повыше, чтобы они заметили. Вон погуляй по залу, посмотри.

По углам небольшого зала стояли деревянные скульптуры.

— Вон крестьянин XIV века в костюме, а вот, смотри, шведский наемник — ух ты, какой мужчина! В профиль на Вальку Голубева похож!

— Где-где? — Алка мигом заинтересовалась и забыла, что их преследуют.

Пока Алка удовлетворенно осматривала шведского наемника, Надежда огляделась по сторонам. Наблюдать за ними могли только снизу, с третьего этажа, сквозь лестницу. Как раз в это время стерегущую зал пожилую даму позвали снизу по-эстонски. Та отложила вязание и стала не спеша спускаться. Надежда подскочила к Алке.

— Алка, будь начеку, что-то готовится. Держи папку на виду, можешь ее вообще вон в сторонку положить, а сама отвернуться. А я залезу в ту нишу, за ливонского рыцаря, как будто меня нет.

— А почему это я должна стоять на виду с папкой? Я боюсь! — заныла Алка.

— Потому что ты не пролезешь за рыцаря! И все, хватит спорить, время дорого!

В углу зала в небольшом углублении стояли полные доспехи рыцаря ливонского ордена. Как видно, сам рыцарь, тот, на которого в XV веке делали эти доспехи, был довольно крупным человеком. Надежда с уважением потрогала железный панцирь и пролезла тихонько в нишу. Доспехи покачнулись, но устояли. Алка стояла на месте, как Ростральная колонна, положив папку на стеклянный стенд. Все приготовления произошли буквально за минуту, пока музейная дама спускалась на третий этаж.