Две дамы с попугаем

При соприкосновении лапы не с сорняками, а с лицом жертвы получались жуткие царапины.

— То-то я смотрю, мне царапины эти что-то напоминают! А на саван простыни в деревне таскаете? — обратилась Надежда к Тимохе, но тот тупо молчал.

— Смываемся! — опомнилась Елена. — Этим — кляп в рот и уводим с собой.

Тимоха, с этой сволочи, — она указала на Надежду, — глаз не спускай, от нее всего можно ожидать. Если что — придуши маленько, — не совсем, а чтобы не рыпалась.

Последние слова Надежде очень не понравились, особенно когда она посмотрела на Тимохины руки — огромные, толстые, с корявыми пальцами. Она представила эти лапы у себя на горле, и ей стало очень нехорошо.

Компания злоумышленников, видимо, всегда была готова к моментальному бегству.

Они схватили пару спортивных сумок, мрачный мужчина со сросшимися бровями резко поднял Алку с места. Алка попробовала было вяло возражать, но кляп быстро пресек эту попытку. Тимоха тоже заткнул рот Надежде какого-то жуткого вида тряпкой и, схватив ее за плечо, поволок к выходу.

Войдя в узкий каменный коридор, Елена скомандовала:

— Раз менты у выхода, идем вниз, через кладбище! Там нас должен Гарик ждать!

«Вот и Гарик объявился, — подумала Надежда, — а то я уже начала беспокоиться».

Они какое-то время шли по коридору, затем прошли две или три развилки, потом по крутой лестнице спустились вниз.

Коридор стал ниже, запахло сыростью и плесенью, под ногами кое-где проступила вода. Елена шла впереди с фонарем, Алка со своим мрачным конвоиром — следом, за ними — Надедща с Тимохой, а замыкал шествие побитый Надеждой «баранчик».

Позади было темно, и Надежда смутно видела замыкающего. Он немного отстал, и вдруг, когда коридор делал поворот, Надежде показалось, что сбоку мелькнула в темноте неясная бледная тень. Надежда пыталась не вертеть головой и не показывать своего интереса к происходящему, это было нетрудно: Тимоха был явно не только непроходимо туп, но и нечувствителен к нюансам. Ему приказали вести Надежду и не позволить ей удрать или позвать на помощь — и ничем другим он не интересовался. Надежде послышался приглушенный звук удара. Она незаметно оглянулась и краем глаза заметила, что «баранчик» не идет замыкающим, а лежит без чувств на полу коридора. Рассудив, что урон, нанесенный противнику, — это всегда хорошо, Надежда, ничем не проявив своей радости, пошла быстрее.

Отряд не заметил потери бойца, чему очень способствовали темнота и быстрый темп, задаваемый Еленой. Еще минут пятнадцать они шли так быстро, как только позволял темный и тесный коридор, и подошли к основанию крутой каменной лестницы. Елена быстро поднялась по ней и остановилась, поджидая остальных. Когда все собрались в небольшом квадратном помещении с таким низким потолком, что огромному Тимохе пришлось согнуться, Елена заметила недостачу одного из подчиненных.

— Тимоха, ты последним шел, ты не заметил, куда он делся? Хотя у тебя бесполезно спрашивать… Ладно, куда он денется, догонит. С кем работаю… Или трусы, или полные идиоты. Эй, Тимоха, дело по твоей части, поднимай плиту!

Тимоха уперся плечом в каменную плиту и без видимых усилий сдвинул ее в сторону. В проем хлынул свежий воздух, это вселяло надежду.

Елена поднялась по нескольким ступенькам, ведущим к проему, выглянула наружу, осмотрелась и сделала знак остальным следовать за собой. Поднявшись, Надежда вздрогнула — они оказались в кладбищенской ограде, а вышли, собственно, через могильную плиту — естественно, фальшивую. Надежда на всякий случай запомнила внешний вид плиты и окружающей ее ограды: подземный ход в замок мог в трудную минуту пригодиться. Когда вся компания выбралась из-под земли, Елена распорядилась закрывать плиту.

— А Виталька? — вспомнил Рустам.

— Ничего с ним не сделается, плиту он сам, конечно, не откроет, вернется назад, не вечно же менты будут у входа караулить!

Надежда вспомнила, что у «баранчика», даже если он очнется, нет фонаря, и передернула плечами. Ну и нравы царят в бандитской среде!

Тимоха положил крышку на место, и разношерстная компания, крадучись, двинулась по кладбищу. Кладбище было затенено огромными старыми липами, и, хотя ночь была не очень темной, дорога различалась с трудом, и Надежда все время спотыкалась. Вдруг немного в стороне от их пути раздался странный скрежет — будто кто-то открыл дверь с давно не смазанными петлями. Надежда посмотрела в ту сторону и похолодела: в скудном свете луны, проникающим сквозь кроны деревьев, за рядами каменных надгробий виднелся открытый гроб. Крышка его стояла вертикально в изголовье, она и издавала такой жуткий звук.