Две Дианы

«Я, нижеподписавшийся Иаков Савойский, свидетельствую, что барон де Кастельно и его отряд в замке Нуазэ тотчас после моего прибытия сюда сложили оружие и сдались мне, а посему клянусь своим герцогским словом, честью и спасением своей души, что никакого зла им не учинится, что пятнадцать из них во главе с господином де Кастельно будут мною доставлены целые и невредимые в Амбуаз, где они смогут лично вручить нашему государю свои миролюбивые требования.

Дано в замке Нуазэ 16 марта 1560 года.

Иаков Савойский».

– Спасибо, друг! – поблагодарил Кастельно Габриэля, прочитав написанное. – Вы спасли нам жизнь и честь, что дороже жизни! На этих условиях я готов следовать за герцогом в Амбуаз. Еще раз благодарю!

Но, пожав руку своему освободителю, Кастельно заметил, что Габриэль снова стал мрачен.

– Что же опять вас тревожит? – спросил он.

– Я думаю о Ла Реноди и об остальных протестантах, которые должны напасть на Амбуаз этой ночью. Спасти их уже невозможно. Слишком поздно! Но я все-таки попробую. Ведь Ла Реноди держит путь через лес Шато-Реньо?

– Да, – поспешно отозвался Кастельно, – вы его можете там разыскать и спасти так же, как и нас.

– Попытаюсь, по крайней мере… Думаю, герцог Немур меня отпустит. Прощайте, друг! До встречи в Амбуазе!

Как и предвидел Габриэль, герцог де Немур не воспротивился его желанию, и вскоре он уже мчался к лесу Шато-Реньо.

Что касается Кастельно, то он вместе с остальными начальниками отрядов спокойно последовал за Иаковом Савойским к замку Амбуаз. Но по приезде их тут же препроводили в тюрьму, заявив, что они пробудут там до тех пор, пока не будет погашена смута, и только тогда их допустят к королю с полной безопасностью.

XXVI. Лес Шато-Реньо

По счастью, лес Шато-Реньо отстоял от Нуазэ не больше чем на полторы мили. Габриэль быстро домчался до леса, но, избороздив его за добрый час вдоль и поперек, так и не встретил никаких отрядов.

Наконец на какой-то просеке ему послышался шум, топот копыт, смех и громкий говор. Это наверняка не протестанты, ибо они не стали бы нарушать лесную тишину: им было крайне важно передвигаться тихо и незаметно.

Впрочем, все равно! Габриэль ринулся навстречу и увидел красные перевязи королевских кавалеристов. Приблизившись к начальнику отряда, он узнал его. Это был барон де Пардальян, храбрый молодой офицер, с которым он вместе сражался под началом герцога де Гиза в итальянском походе.

– Ба! – вскричал барон. – Да ведь это же граф де Монтгомери! А я-то думал, что вы в Нуазэ!

– Я оттуда.

– А что там творится? Поезжайте с нами и по дороге все расскажете.

Габриэль поведал ему о неожиданном появлении герцога Немура, о захвате площадки, о своем посредничестве между двумя партиями и о мирных переговорах с таким счастливым исходом.

– Черт возьми! – воскликнул Пардальян. – Господину Немуру повезло! Вот бы и мне так же! Знаете ли вы, на кого я иду сейчас?

– Наверняка на Ла Реноди!

– Совершенно верно. А знаете ли вы, кем мне доводится Ла Реноди?

– Насколько припоминаю, он ваш двоюродный брат.

– Да, он мой двоюродный брат, и мало того – он мой друг, мой боевой соратник. Представляете, до чего же мне трудно идти против него?..

– О, да… – согласился Габриэль. – Но вы уверены, что с ним встретитесь?

– Безусловно. Я в этом убежден. Приказ, полученный мною, слишком ясен, а донос слишком точен. Посудите сами: через четверть часа на второй просеке слева я столкнусь с Ла Реноди.

– А если вам пойти другой просекой? – шепнул ему Габриэль.

– Это значит – изменить чести и долгу солдата! А если бы я и захотел, все равно ничего бы не вышло. Со мною два лейтенанта, они, так же как и я, получили личные приказания от герцога де Гиза и не допустят их нарушения. Единственная возможность в том, что Ла Реноди согласится на сдачу, которую я ему предложу. Правда, надежда эта очень слабая, ибо он горд и храбр, да и сил у него не меньше, чем у меня… Но вы, граф, мне очень помогли бы, если бы предложили ему мировую.

– Я сделаю что смогу.

– Черт бы побрал все эти междоусобные войны! – пробурчал Пардальян.

Минут десять они ехали молча, потом свернули на вторую просеку слева.

– Мы приближаемся, – заметил Пардальян. – У меня сердце так и колотится… Накажи меня бог, но впервые в жизни я чувствую страх.

Теперь королевские кавалеристы уже не смеялись и не болтали, а продвигались медленно, осторожно. Не проехали они и двухсот шагов, как за деревьями им почудился блеск оружия. Однако разбираться долго не пришлось, потому что в ту же минуту впереди раздался резкий окрик:

– Стой! Кто идет?