Две дороги

Он узнал, что у Братковского есть две любовницы: одна латышка Зельма, по прозвищу «Жемчужинка», а другая — полька Стасевич, и познакомился с обеими. Жемчужинка ему понравилась — миниатюрная, всегда веселая, острая на язык и с удивительными голубыми глазами, которые вдруг становились зелеными... Братковский к маленькой латышке охладел и теперь отдавал предпочтение Стасевич, любовнице Матушевского. Положительно, Жемчужинка была кладезем драгоценных сведений. Объяснив жене, что латышка ему нужна для дела, Дружиловский встречался с ней почти каждый день.

Его упорство было вознаграждено — однажды, танцуя с ним в ресторане, Жемчужинка снова завела разговор о Братковском.

— А вы знаете, что он вульгарный вор? — спросила она, прижавшись щекой к его плечу.

— Как это вор? — Дружиловский отстранился, чтобы видеть ее глаза.

— Очень просто! — ответила она, улыбаясь, но глаза у нее были злые. — Однажды он пытался подарить мне перстень с бриллиантом, но я, к счастью, узнала эту вещицу, она принадлежала жене коллеги Братковского Белянина-Белявского, у которого он часто бывал в гостях. Я от подарка отказалась...

— Вы не ошиблись?

— А как вы думаете, почему он дал мне отставку и променял меня на эту корову Стасевич? Я ошибиться не могла. Потом я узнала, что этот перстень у жены Белянина пропал, но они не хотели поднимать шума.

Дружиловский ликовал.

Вот когда он с необыкновенной ясностью, до озноба, вспомнил ночь в арестантском вагоне. Месть! Он на своей шкуре испытал, что работа в разведке капризно изменчива, и нетерпеливо ждал, когда фортуна повернется спиной к Братковскому, чтобы в этот момент нанести ему сокрушительный удар.

Но как раз в это время майор, точно почувствовав что-то, приказал ему отправиться в поездку.

В Ровно имелась оптовая торговая фирма «Збышевский и К°». Обозначенные на ее вывеске торговые дела внутри Польши были фиктивными, а главным ее промыслом был контрабандный ввоз водки в Россию. Но и это было всего лишь прикрытием. Истинным делом фирмы являлся шпионаж в России. Все люди Збышевского были агентами польской разведки. Они уходили через границу действительно с водкой, а возвращались с разведывательными данными... Недавно там же, в Ровно, появились люди из разведки Савинкова, и польская дефензива получила сигнал, что Збышевский вступил с ними в сделку и продает им копии разведдонесений, которые Савинков, в свою очередь, перепродает французской разведке. Эту аферу Збышевского необходимо было тщательно расследовать, чтобы привлечь его к строжайшей ответственности.

Дружиловский пробыл в Ровно три месяца, и ему удалось выяснить, что Збышевский продает разведывательные данные, и не только людям Савинкова. Здесь, у советской границы, орудовали разведки многих стран. Рядом с фирмой Збышевского в маленьком домике помещалось «Бюро международной метеослужбы». Все его сотрудники говорили по-немецки и уверяли, что они озабочены только тем, как получить из России метеорологическую информацию, отсутствие которой мешало-де созданию европейской карты погоды. Здесь действовал «Инициативный комитет по сближению религий», сотрудники которого говорили по-английски. Французский язык преобладал в «Юридическом бюро по реализации претензий лиц, оставивших в России материальные ценности»... Дружиловский установил, что Збышевский был хорошо знаком со всеми этими метеорологами и юристами, впрочем, хозяин конторы этого не скрывал, утверждая, что это помогает ему лучше ориентироваться в обстановке.

Обо всем этом Дружиловский написал донесение в Варшаву, и оно сохранилось в архиве дефензивы. Но что потом случилось с самим Дружиловский, точно установить трудно. Советскому суду он со временем показал, что в апреле был арестован, брошен в тюрьму и что поляки предъявили ему обвинение в связи с советской разведкой. По его словам, расправились с ним за другое. Он подучил жену, и однажды в ответ на хамство Братковского Юла сказала тому, что знает, кто украл перстень у Белянина-Белявского... В дневнике он записал, что в это время болел брюшным тифом и до конца апреля лежал в варшавском госпитале Святого Станислава, а когда немного поправился, он был выслан из Польши в вольный город Данциг. У него не было никаких документов, и полиция Данцига собиралась вернуть его обратно в Польшу, но он сумел убежать...

Запись в дневнике похожа на правду больше, так как можно считать установленным, что в последних числах апреля он действительно появился в вольном городе Данциге.