Две головы лучше

Господи, у нее и смех был каким-то особенным – словно колокольчики зазвонили… Лариков сжал вспотевшие от волнения руки в кулаки, пытаясь побороть наваждение.

«Ты же не Саша, которая влюбляется направо-налево, – строго напомнил он себе. – Сохраняй благоразумие…»

Приказывать было легко, а вот с выполнением выходила незадача.

Прекрасная сыщица уже проникла в его душу. И отлично это понимала, судя по ее насмешливому взгляду.

– Я следила за кем? – переспросила она. – Ах, за Барышниковым… Вот уж это не ваше дело!

– А если я вам скажу, что меня как раз просили узнать, кто вы такая? Что я тоже представляю интересы клиента? – не выдержал он.

– Ну, так вы выяснили, кто я, – лукаво проговорила она. – Остальное, вы уж меня простите, я вам открывать не хочу. Поскольку человек, от лица которого вы взялись выступать, мне совершенно несимпатичен… Более того, я надеюсь через недельку посадить за решетку эту светлую личность, и вряд ли я буду плакать по этому поводу!

Она явно забавлялась моментом.

А Лариков таял, как мороженое на солнце, чувствуя себя счастливым идиотом, наконец-то нашедшим то, что долго искал.

Девушку, похожую на Венеру Боттичелли, с такой внешностью выбравшую самую мерзкую, на его взгляд, профессию. Его профессию. Частного сыскаря.

* * *

Я не люблю долго раздумывать.

Иногда мое чересчур быстрое «действенное реагирование» совершенно не приносит пользу, скорее наоборот – сплошной вред, но я ничего не могу с этим поделать! Ноги сами несут меня навстречу трудностям, которые я сама себе и создаю.

Вот и сейчас в моей голове созрел план, и я отдалась ему полностью, уже представив себя в роли коварной обольстительницы несчастного Барышникова.

Как птица, я взлетела со стула и, радостно мурлыкая, начала коренным образом менять свою внешность.

Конечно, будь у меня силиконовые губищи, я куда более соответствовала бы образчику «обольстительницы». Но увы – внешность у меня типичная для рыжеволосой девицы, то есть не яркая. Правда, мои светлые ресницы можно подкрасить, и тогда становится хотя бы понятно, что они длинные. Более того, глаза становятся ярче и глубже… Ну, вот. Вполне красивенькая барышня получается под действием «мейбелиновской» туши. Проблему с губами я тоже разрешила довольно быстро – хотя они и не потрясали сексуальной припухлостью, но вышло ничего. Что бог дал, то у меня, в конце концов, и есть. Например, кудри мои рыжие – распущенные по плечам, в свободном полете, они призваны будоражить воображение мужчин. А если не будоражат, это уже проблемы мужчин. Значит, у них не все в порядке с эстетическим вкусом.

Сережка наблюдал за моими действиями с легким испугом.

– Что это ты собираешься сделать? – поинтересовался он робко.

– Отправиться прямиком в лапы к ужасному Барышникову, – пояснила я, деловито взбивая волосы. Теперь они выглядели изящно взлохмаченными.

Я оглядела себя и поняла, что почти удовлетворена своим внешним видом. Вот только надо продумать туалет.

Конечно, надевать «французское» платье не стоит. Человек сразу почувствует, что на него объявлена охота, перепугается насмерть, и я буду вынуждена смириться с поражением.

Так что…

– Будь проще, и люди к тебе потянутся, – напомнила я себе главный жизненный постулат моей мамы.

Поэтому я надела свои обтягивающие джинсы и белый свитер.

Осмотрев себя в зеркале во всех ракурсах, я удовлетворенно улыбнулась.

Если Саша захочет, она, оказывается, может выглядеть вполне сексапильно. И мордашка у нее вон какая славненькая!

– Ты хочешь прямо сейчас? – снова спросил Аристов.

– А чего тянуть? – коварно улыбнулась я. – Перед смертью, милый мой, не надышишься. А твою Марину искать надо. А то вдруг ее уже выдали замуж за чеченского террориста, и теперь несчастная бродит в чадре по пояс и оплакивает свою потерянную свободу.

– Ну у тебя и фантазия! – испугался Аристов. – Туда-то они ее зачем отправят?

– Откуда мне знать? – пожала я плечами. – Знаешь, Сереженька, уж сколько времени я работаю с преступными элементами и все же вынуждена признать, что их психика остается для меня полнейшей загадкой!

По радио БГ запел свою новую песенку «Саке».

Я покружилась, подпев ему, и, когда он запел «красный цвет тайны», я поняла, чего мне не хватает в туалете.

Этой самой тайны красненькой и не хватает!

Какая ж сексуальность без легкого налета тайны?

Быстро придав себе «таинственность» с помощью изящного маминого шарфика с кровавыми розами, я причмокнула.

– Ну, если после всего этого твой идиот Барышников не влюбится в меня по уши, он будет полным тормозом! – торжественно объявила я и повелительным жестом позвала беднягу Аристова следовать за собой.

* * *

«Похоже, играть с этой особой глупо».

Лариков посмотрел на очаровательную сыщицу. Она улыбалась и с таким же откровенным любопытством разглядывала Ларикова.

Следующая мысль, возникшая в его голове, просто потрясла легкомыслием, ранее ему совершенно не свойственным. «Да что это со мной?» – испугался он. Лариков поймал себя на том, что его ужасно интересует: нравится ли он, Лариков Андрей Петрович, очень серьезный молодой человек, этой голубоглазой красавице?

Вот наваждение…