Две головы лучше

– Черт бы тебя побрал, Аристов! А почему бы тебе не подумать о том, что им что-то известно и они бы тебе это сказали? Или что ты прибавил им еще этих твоих дурацких «опасений»?! Воля твоя, но ты полный идиот! Дай мне номер, я сама позвоню!

Он замотал головой:

– Не дам… Не хочу об этом думать, мне и так страшно!

– Дай номер! – грозно сказала я.

Он ничего не ответил. По тесно сжатым губам я поняла, что он собирается стоять насмерть.

– Ну хорошо, – протянула я. – Хотя ты ведешь себя крайне подозрительно. Может быть, именно ты украл Марину?

Он продолжал молчать.

– Предположим, она влюбилась в Барышникова… Ты сходил с ума от ревности и убил ее, а теперь боишься, что правда выйдет наружу.

– Не мели чепуху! – взорвался он.

– Тогда почему бы тебе не дать мне их телефон? – невинно улыбнулась я.

– Потому, – доступно объяснил он.

– Тогда не мешай мне молоть чепуху, – сказала я. – Итак, ты ее убил, разрезал на мелкие кусочки и собрался спустить в унитаз, как…

– Да возьми этот свой телефон! – истерически крикнул он. – Сил нет слушать твои страсти-мордасти!

– Спасибо, – улыбнулась я, принимая от него, как божественный дар, записную книжку, открытую на нужной странице.

«Овсянникова Марина».

Я набрала номер, и тут же трубку подняли, будто ожидали моего звонка.

Приятный мужской баритон сказал дежурное «алло».

– Добрый день, – сказала я. – Марину, пожалуйста.

На другом конце провода воцарилось молчание. Потом баритон осторожно спросил:

– А кто ее спрашивает?

– Это Катя. Мы учимся на параллельных курсах. Понимаете, Марина должна была отдать мне ноты и сегодня не пришла… Она заболела? Позовите ее, будьте добры!

– Марины нет дома, – сказал баритон.

– А когда она будет? Ноты мне очень нужны…

– Я не знаю, когда она будет, – сказал баритон. – Дело в том, что Марина… не сообщила нам, куда она собирается и когда вернется.

– Как? Она ведь никуда не собиралась! Она уехала? Может быть, она оставила вам мои ноты? Тогда я зайду к вам.

– Понимаете, Катя, я и сам ничего не могу понять. Марина вчера прибежала, собрала вещи и сказала, что ей надо исчезнуть. Никаких нот она не оставляла. Если хотите, приезжайте – может быть, сами их найдете. А я вам ничем помочь не могу. Надеюсь, она появится к вечеру…

Странно, но мне показалось, что он не очень волнуется.

Или у Марины было в порядке вещей вот так внезапно исчезать?

Одно я поняла, а поняв, с некоторым облегчением вздохнула – Марина исчезла сама.

Так сказать, почти по доброй воле.

А значит, она была жива!

Я положила трубку на рычаг и посмотрела на беднягу Аристова.

– Ну, вот видишь, – сказала я ему ободряюще. – Она исчезла сама. Так что можешь перестать ломать в отчаянии руки…

– Сама?

Я испугалась, что глаза Аристова сейчас выскочат из орбит.

– Сама, – повторил Аристов, нервно ухмыляясь. – Сама она исчезла, как же…

Он вскочил и начал расхаживать по комнате. Как он умудрялся при этом не сломать шаткие лариковские стулья, я не знаю. Он задевал их, опрокидывал, поднимал – и это мельтешение продолжалось минут пять, пока я наконец не устала от него и не взмолилась:

– Сереженька, милый! Ну почему ты всегда уверен в самом плохом? Почему бы не посмотреть на вещи с другой стороны!

– Она никуда не собиралась, – заявил он, но все-таки остановился.

Хоть этого мне удалось достичь…

– Ну и что? Сначала не собиралась, а потом…

– Сначала Барышников тоже не собирался погибать, – мрачно усмехнулся Аристов. – Сашка, теперь я точно знаю – она узнала нечто опасное для своей жизни! Это нечто было крепко связано с Барышниковым, и скорее всего Маринка поняла, что ей надо уматывать отсюда подальше. Понимаешь, что из этого следует?

Он выразительно посмотрел на меня.

Когда от меня ожидают гениальности, я теряюсь и вообще отказываюсь что-то понимать.

Поэтому я поглубже вжалась в кресло, чтобы он не убил меня за недогадливость, и робко призналась:

– Нет, Сережа! Что-то я понимаю, но не могу добраться до глубоко скрытого рационального зерна твоих пространных рассуждений! Она ведь убежала, спряталась – чего тогда за нее бояться? Кончится все – она вернется! Если ты считаешь, что это связано с убийством господина Барышникова, у нас с тобой один выход – найти его убийцу!

– И постараться сделать это быстрее, пока он сам ее не нашел, – сурово молвил Аристов. – Потому что Маринка сейчас находится у него под колпаком… Я это чувствую, Саша!

Выяснить, почему он вдруг стал обладать экстрасенсорной чувствительностью, я не успела.

В двери раздалось шарканье ключа, и она открылась.

На пороге стоял Лариков с той самой особой, которая мучила меня своими странными визитами в мини-маркет, откуда она возвращалась с пустым пакетом. Правда, присмотревшись к ней, я поняла, что зря обзывала ее «теткой».

Теткой ее назвать было самой большой глупостью на свете.

Глава 8

– А, Саша, ты здесь, – сказал Лариков. – Знакомьтесь, Елизавета Максимовна! Это и есть Саша. А это – Елизавета Максимовна, Саша! Она – как и мы, частный детектив.

«Слишком красива, чтобы жить», – подумала я строчкой из песни Ника Кейва, окидывая эту омерзительно прекрасную дамочку придирчивым взглядом.