Две горсти песку

Следующий член экспедиции - кикуйю Киари, повар Алена. Крутые дуги бровей придавали ему вечно удивленный вид. Киари скверно чувствовал себя в родной среде львов и носорогов и явно предпочитал Найроби, но он был чрезвычайно старательным, приветливым и обязательным человеком. Один раз нам удалось заманить его в гондолу и на несколько минут поднять в воздух. Я уверен, что Киари чувствовал себя очень худо, однако он старался не показывать виду, потому что перед ним на шаре по очереди поднялись все члены наземной команды. Только брови его чуть не слились с курчавой шевелюрой.

На Киари мы и закончим знакомство с нашим отрядом. Каждый день мы покидали лагерь и отправлялись в экскурсию по Серенгети. В парке всегда было на что посмотреть. Вот гепард крадется сквозь траву, а в следующую минуту он помчится, словно борзая, огромными прыжками. Вот леопард, прильнув к земле, ползет так, будто ноги его атрофированы и для передвижения, как у змеи, служат ребра. Однажды мы в сильный ливень наблюдали, как три львицы поочередно атаковали больную зебру. Все три потерпели неудачу, потому что бросались на нее, не успев подобраться достаточно близко к испуганному животному. Обычно львы подкрадываются к добыче вплотную, они плохие преследователи, что и доказала зебра, спасшаяся бегством.

Наши наблюдения Ален дополнял рассказами. Больше всего мне понравилась история про бабуинов и леопарда. (Напомню, что бабуины любимая пища леопардов, и ничто не действует так устрашающе на этих обезьян, как запах их врага.) Однажды Ален увидел леопарда, который быстро пересек полянку и взобрался на дерево. Сразу после этого на полянке появилось с полсотни бабуинов - идут, покачиваются, гордые, важные, надменные, чрезвычайно довольные собой. Впереди, раскачиваясь особенно сильно, выступал бабуин покрупнее-вожак, король. Каждое его движение, каждый мускул обличал предводителя. Вдруг он почуял запах леопарда и с громким воплем подскочил высоко в воздух. Ноги его, совсем как у диснеевской собаки, побежали еще в воздухе, и, коснувшись земли, он ракетой пустился наутек. В одну секунду поляна опустела, виден был только свисающий с дерева длинный хвост леопарда.

Леопарды разными способами добывают свое любимое блюдо. Один из самых простых - доконать жертву страхом. Завидев приближающегося хищника, перепуганные насмерть бабуины с визгом мчатся к ближайшему дереву. Леопард усаживается внизу ждать, нервное напряжение на дереве растет. Вот пятнистый зашипел, и сразу визг звучит громче, с новой силой разгорается драка за лучшее место. Через пять минут опять шипение. Страх переходит в панику, бабуины лихорадочно ищут места побезопаснее. Опять шипит. Опять слышен визг, опять идет возня. И вот уже чьи-то нервы не выдержали. Отчаянным прыжком один из бабуинов пытается достичь соседнего дерева, но леопард прыгает еще стремительнее - обед обеспечен. И тотчас напряжение спадает. Жизнь возвращается в обычную колею - до следующего раза.

На огромных просторах Серенгети число особей тоже огромно. Не одна стрекоза порхает в вечернем воздухе, а сразу тысячи. Вокруг каждого дерева переливаются рои трепещущих крылышек, а со всех сторон летят еще и еще... Или взять турачей. Едем на машине, вдруг из-под самых колес взлетает пара турачей и тут же снова ныряет в траву. А за ними, будто по сигналу, и другие пары повторяют этот маневр. Подпустят машину вплотную, метнутся в сторону и снова садятся. Так продолжалось много километров. Можно было подумать, что перед нами одна и та же пара, пока спектакль неожиданно не прекратился. Сменилась трава, и фауна тоже изменилась.

Когда ведешь машину в Серенгети, это чем-то напоминает пилотирование самолета: чтобы в кратчайший срок кратчайшим путем достичь намеченной точки, надо ехать по компасу или держать курс на какой-нибудь приметный ориентир вдалеке. Летчик, который сбился с курса, непроизвольно отклоняется в сторону солнца. Я поймал себя на том же в Серенгети. Приходилось все время следить за собой, чтобы ехать по прямой, а не по дуге.

Удивительны вечера в Серенгети. Было грустно, когда угасал дневной свет, но обилие звуков возмещало утрату. Смотреть, как лев медленно шествует мимо вашего лагеря,- это здорово, однако нисколько не хуже внезапно услышать львиное рыканье в темноте, в полусотне метров от палатки. Сидя у костра и тихо переговариваясь, мы ловили каждый звук и пытались представить себе, что происходит в ночи. Иногда это было не трудно, как в тот раз, когда неподалеку от лагеря сначала долго ворчали львы, потом на смену их рыканью зазвучал истерический вой подходивших с разных концов гиен. Слышно было, как идет потасовка, время от времени кто-то взвизгивал от боли.

- Похоже, из-за добычи дерутся,- сказал Ален. Мы сели в машину и поехали на шум.