Две канистры бензина

Потом выругался так грязно, что Эви и половины слов не поняла, резко оттолкнул. Девушка не устояла на ногах, осела без сил прямо к корням дерева.

Дерил смотрел на нее, руки безотчетно сжимались в кулаки, глаза на худом грязном лице запали и казались совершенно безумными.

— А знаешь, — он похлопал себя по карманам, словно стремясь хоть чем-то занять руки, достал сигареты, прикурил, уже успокаиваясь и с обычным своим презрительным прищуром оглядывая ее, — знаешь, пошла ты нахуй. Вали дальше, куда ты там шла. Ты, бля, не стоишь двух канистр. Переплатил, бля.

Он подхватил арбалет и пошел прочь.

Эви какое-то время оглушенно смотрела в удаляющуюся широкую спину, обтянутую кожаной безрукавкой с нашитыми крыльями, ошалело огляделась по сторонам, то и дело упираясь взглядом в серые гнилые лица упокоенных мертвецов, а затем подорвалась и побежала, запахивая на ходу разорванную куртку.

За ним.

— Дерил! Дерил, постой, подожди, Дерил!

— Нахуй — это туда! — он, не оглядываясь, и не останавливаясь, показал направление.

— Дерил! Ну прости меня, Дерил! Я… Я не знаю, что на меня нашло!

Эви догнала его, попыталась остановить, повернуть к себе, но Дерил вырвал руку, целеустремленно шагая дальше.

Тогда Эви просто подбежала ближе и с разбегу обняла его со спины за талию, намертво прирастая.

Она замер, не оборачиваясь.

Спина словно каменная, напряженная.

Злится. Обижается.

Эви поняла, что он ее не простит теперь, что и в самом деле больше не возьмет с собой. Она очень хотела сказать ему, что она была дурой, что она была совершенной дурой, когда ушла.

Но ведь не поверит, точно не поверит!

— Слушай, — не оборачиваясь, глухо сказал он, — уходи, в самом деле. Мне не нужна баба, которая все время думает о том, как бы свалить. Мне это нахер не надо. Иди. И оружие себе оставь.

— Дерил… — Эви не отпускала, прижимаясь всем телом, ощущая напряженные мышцы спины, живота, опасаясь обойти и увидеть каменное, неуступчивое выражение лица.

Внезапно, против всякого смысла и воли девушка втянула носом его запах. От Диксона пахло сигаретами, кожей, лесом, бензином.

Какая-то дикая какофония запахов, которая должна отталкивать.

Но она возбуждала.

А, может, это стресс так проявлялся.

Ведь Эви уже совершенно точно решила, что умрет. Уже даже не особо сопротивлялась.

Но появился Диксон. Пришел за ней, несмотря на злые слова, на мрачные взгляды.

Он переживал о ней, беспокоился. Думал.

О ней так давно никто не переживал, не беспокоился, не думал.

Эви неосознанно сжала сильнее кольцо рук, опускаясь на колени. Ноги не держали. Но пальцы вцепились в него намертво.

Он не уйдет он нее. Она не отпустит.

Дерил повернулся, посмотрел на нее сверху.

Молча. Темным нечитаемым взглядом.

Эви не могла понять, что он собирается делать, склоняется ли он к тому, чтоб оставить ее здесь или забрать с собой.

Она хотела с ним.

И сделала то, что могла. И хотела.

Глядя в непроницаемые глаза, начала быстро и четко расстегивать болты на его джинсах.

Дерил не шевелился.

Не помогал, но и не отталкивал.

Просто стоял. Просто смотрел.

Эви дернула джинсы вниз, высвобождая член. И не смогла сдержать победной улыбки.

Диксон ни одного движения ей навстречу не сделал, а вот его организм был более лоялен.

Очень даже лоялен.

Эви на пробу провела рукой от головки до основания, посмотрела опять на Дерила.

Он демонстративно поднес сигарету ко рту, затянулся, выпустил дым.

Она вернулась взглядом вниз.

Такого Дерил не требовал все то время, что спал с ней.

Может, и не был против, Эви все-таки не в дикой пустыне жила, знала, что мужчинам такой вид секса нравится, но не намекал даже.

А Эви и не задумывалась, как это? Хорошо или плохо? Противно? Нет?

И сейчас, прислушиваясь к ощущениям, понимала, что не противно. Нет.

Наоборот, интересно. В первую очередь интересно добиться реакции от Дерила. Той, какую хотелось.

Она выдохнула и аккуратно взяла его в рот, чуть посасывая.

И тут же, буквально в тот же миг почувствовала, как на затылок легла тяжелая рука, слегка направляя, устанавливая темп, подняла глаза наткнулась на его взгляд. Не мутный, не отсутствующий, не равнодушный.

Дерил смотрел на нее с такой жаждой, с такой страстью, с такой мукой, что низ живота полыхнул тупой сладкой болью, словно это не она сейчас доставляла ему удовольствие, а он ей.

Эви усилила напор, неумело и сумбурно двигаясь, заглатывая глубже, до спазмов и слез из глаз, когда ее внезапно вздернули за локти вверх.

Дерил секунду изучал ее запрокинутое лицо с распухшими мокрыми губами, а затем жадно, но негрубо поцеловал. Прямо в губы. И застонал, словно получил дополнительное удовольствие, пробуя свой вкус у нее во рту.

Эви обхватила его руками и ногами, повисла, как обезьянка, сладко застонала, когда он углубил поцелуй.

Сорвала дыхание, когда Дерил опустил ее прямо на траву, придавил тяжелым телом.

Задрожала, когда перевернул, поставил на четвереньки, заставляя прогнуть спину.

И закричала, когда почувствовала его в себе. Так глубоко и горячо, как никогда до этого!