Две королевы

— Перед тем как проститься, мы устроим последнее угощение, и каждый должен будет блеснуть своими кулинарными талантами, даже вы, ваше величество. Я же обещаю приготовить померанцевый торт, какого вы не пробовали с тех пор, как появились на свет; этот рецепт передал мне мой дядя-кардинал.

— Но ведь мы не прощаемся, графиня, вы же вернетесь к нам?

— Конечно, ваше величество, как только вы последуете моим советам; тогда я была бы счастлива поселиться здесь, ведь Франция для меня закрыта…

— Я добьюсь для вас разрешения приезжать туда иногда, но с условием, что вы вернетесь и к нам. По какой дороге вы собираетесь ехать из Испании?

— Сменные лошади, ваше величество, ожидают меня на пути к Барселоне; оттуда я отправлюсь в Италию, а затем поеду в Вену, где должна встретиться с сыном.

— Значит, в четверг мы увидимся в последний раз и расстанемся, быть может, на годы, но пишите мне, дорогая графиня, не забывайте меня.

Королева и графиня обменялись трогательными заверениями в дружбе и каждый вечер стали проводить вдвоем еще больше времени, поскольку близилась разлука. Был назначен день угощения у королевы. Для ее приближенных это стало событием, ибо, с тех пор как появились анонимные письма и возникли опасения, что Марию Луизу хотят отравить, этих веселых собраний уже не устраивали. Король стал реже заходить к ней, однако в этот день он должен был появиться, чтобы попрощаться с графиней. Но в самый неподходящий момент прибыл гонец венского двора с письмом, требовавшим немедленного ответа, пришлось собирать совет, вместо того чтобы веселиться в обществе королевы и придворных дам.

— Мы подождем, — заявила графиня Суасонская, — какой же праздник без его величества!

— Увы! — ответил Карл II. — Я не скоро освобожусь, совет продлится не менее пяти-шести часов, не ждите меня. Я прощаюсь с вами, графиня, поскольку завтра вы уезжаете, но надеюсь увидеть вас снова в Мадриде. Носите это в память обо мне.

И он протянул ей очень красивые часы со своим портретом, усыпанные бриллиантами. Королева воспользовалась случаем, чтобы преподнести и свой подарок — необыкновенный браслет, украшенный редкостными эмалями с чудесной росписью. На одной из этих эмалей был изображен Людовик XIV, на другой — кардинал Мазарини, на третьей — принц Евгений; все три портрета отличались поразительным сходством с оригиналами. Медальоны были обрамлены надписью, протянувшейся по кругу:

«ОДИН СДЕЛАЛ, ДРУГОЙ СДЕЛАЕТ».

Великолепный подарок, стоивший так дорого и изготовленный с таким вкусом, был принят с благодарностью.

— О ваше величество, если бы эти слова соответствовали истине, я была бы счастливейшей из смертных. Но увы! Я уже не верю им. Король был слишком несправедлив к тому, кто сделал, и слишком жесток к тому, кто хотел сделать.

Королева не поддержала разговор, и праздник начался. Пажи графини принесли на десерт великолепный померанцевый торт, помешенный в позолоченную корзину. Все были в восторге от этого чуда.

— Я приготовила его сама, ваше величество, и прошу разрешения угостить всех из собственных рук. Видите ли, у каждого кусочка свой цвет и свой аромат. Ее величество королева получит вот эту прелестную белую лилию из воздушного крема — такое по ее вкусу, и потому я предназначила лилию ей. Каждый выберет тот цветок, который предпочитает.

Торт был изготовлен в виде букета и казался подлинным произведением искусства. К этому времени уже перешли к фруктам, и все были немного возбуждены испанскими и французскими винами лучших марок; радость царила на этом маленьком пиршестве, наконец-то все могли от души повеселиться под этими роскошными сводами, где веселью, казалось, уже не было места.

Торт разрезали, распределили и буквально растерзали; королева съела свою лилию с явным удовольствием, заявив, что она превосходна. Нада потребовал один бутончик, а графиня фон Перниц, Сапата и Нина, сидевшие на полу рядом с королевой, получили из ее рук по лепестку от прекрасного цветка; маленькие американские собачки бросились отнимать у них угощение и началась возня. Королеву рассмешила эта игра, в которой собачки потерпели поражение: они не ухватили ни крошки.

Разошлись уже после десяти часов. Король появился за несколько минут до этого; ему оставили кусок торта, и он съел его, предложив предварительно королеве, которой так понравилось угощение, что она не отказалась и попробовала еще немного. Графиню это явно растрогало, она со слезами на глазах поцеловала королеве руку; Мария Луиза тоже расплакалась, расцеловала ее в обе щеки и повторила:

— Я не говорю вам «прощайте», графиня, возвращайтесь поскорее.

Королева проводила г-жу де Суасон до дверей своей комнаты и стала смотреть ей вслед, пока та не исчезла из виду, а затем, поскольку время было уже позднее и она чувствовала себя уставшей, велела приготовить ей постель.

Ночь прошла неспокойно: Мария Луиза почти не спала; у короля был чуткий сон, он заметил что-то неладное и спросил королеву, хорошо ли она себя чувствует.