Две королевы

Я должен сделать два добавления к разделу «Библиография». Полный текст письма Рэндольфа к Дадли от 14 февраля 1566 г. был опубликован в Scottish Historical Review, 34 (1955), 135–139, а статья A. A. MacDonald Mary Stewart’s Entry to Edinburgh: an Ambiguous Triumph // Innes Review, 42 (1991), 101–110 содержит дополнительные подробности о торжественном въезде 1561 г. в Эдинбург.

Некоторых историков может огорчить, что я предпочитаю называть династию «Stuart», а не «Stewart». Но Мария сама называла себя «Stuart»; ее девиз «Sa Virtu m’Atire» представляет собой почти точную анаграмму, если фамилию писать как «Stuart». Беспорядочное использование разных написаний, «Stuart» и «Stewart», может вызвать раздражение читателя. Кроме того, я предпочитаю «Кер из Фодонсайда», а не «Керр» — то есть придерживаюсь орфографии манускриптов. И наконец, я последовал примеру Елизаветы I и Уильяма Сесила, называя «Арраном» Джеймса Гамильтона, 3-го графа Аррана, после того, как его отец, 2-й граф Арран, стал герцогом Шательро, хотя формально он стал графом Арраном только после смерти отца.

Я испытываю чувство благодарности и восхищения к Питеру Робинсону и Эмме Пэрри, моим агентам в Лондоне и Нью-Йорке, которые постоянно поддерживали меня и были уверены, что я напишу эту книгу и что у меня все получится. Они оба прочли рукопись и дали полезные советы. При подготовке книги, где интерпретация не менее важна, чем исследования в архивах, я понял, что многому научился у продюсеров Би-би-си, с которыми мне посчастливилось работать последние четыре года, особенно у Кэтрин Клей, Дика Тейлнора и Джейн Макуильямс.

Я в огромном долгу перед Кортни Ходелл и Ником Дэвисом, моими редакторами в издательстве Fourth Estate. Подробные и взыскательные комментарии Кортни к моему первому полному черновику были очень точны, побуждая и поощряя проявлять мои лучшие качества; вероятно, это лучший комплимент, который может сделать редактор автору. Для меня огромная честь издаваться в Fourth Estate, великодушно позволившем мне почти три года, не отвлекаясь, работать над книгой, что создало почти идеальные условия для творчества. За помощь в процессе редактирования и выпуска книги я хочу также поблагодарить Наташу Кеннеди, Майкла Кокса и Луиз Такер.

Я выражаю сердечную благодарность своим бывшим студентам из Сент-Эндрюсского университета, а также нынешним студентам из Кембриджа за их вклад в семинары и контрольные работы, где Мария Стюарт появлялась чаще, чем следовало бы. Я многим обязан Фионе Александер, которая сразу же поняла, что загадочный «предмет», который Мария держит в левой руке на карикатуре с русалкой и зайцем и который раньше никому не удалось объяснить, — это свернутая сеть. Фрэнсис и Дэвид Уотерс неизменно подбадривали меня, удивительно точно предсказав дату, когда я представлю окончательный вариант рукописи и заказав билеты на «Свадьбу Фигаро» Моцарта на следующий вечер.

Но самое главное — моя жена Джулия приняла присутствие Марии, что, наверное, напоминало «жизнь втроем», и проявляла бесконечное терпение. Она внимательно изучала бесчисленные черновики, десятки раз читала некоторые главы, обсуждала Марию в любое время дня и ночи. Такое же терпение проявила и моя дочь Эмма, которая никогда не жаловалась, что почти не видит отца, и просто поддразнивала насчет времени, когда же он закончит «книгу». Люси, Сузи и Джемма иногда запускали свои лапы в дела Марии — чаще, чем мне бы хотелось, — но именно это возвращало меня к реальности.

Джон Гай

Клэр-колледж,

Кембридж, 24 октября 2003 г.

Джон Гай Биографический очерк

Детство Джона Гая было наполнено музыкой. В шесть лет он играл на пианино, в двенадцать освоил орган, а в шестнадцать стал почти профессионалом. Во время учебы в Кембридже и позже, когда он работал в Бристоле, Джон занимался по три или четыре часа в день и давал пять или шесть концертов в год.

«Это было время Терстона Дарта и Сюзи Джинс, — вспоминает он. — Они заново открыли, как нужно играть старинную музыку. Дарт был выдающимся музыковедом из Королевского колледжа Лондона, а с Джинс я познакомился, когда работал в архиве. Я помогал ей ориентироваться в архиве, а она давала мне уроки игры на органе».

Джинс училась в Вене у преподавателей, которые, в свою очередь, обучались у учеников самого Баха. Она была частью музыкального наследия, и на Гая это произвело огромное впечатление. Однако на поддержание высокого исполнительского уровня требовалось слишком много времени. В 1985 г. Гай завершил музыкальную карьеру. «Поначалу мне очень не хватало выступлений, — признается он. — Но теперь я об этом мало думаю. Возможно, потом я вернусь к музыке, но не теперь».