Две крепости

— Я не о той опасности, что грозит всем нам, — возразил Фродо. — Я об опасности, что грозит тебе одному. Ты поклялся на том, что называешь Сокровищем. Помни об этом! Сокровище заставит тебя держать слово – но оно же и попытается увести тебя с верного пути. Ты уже сбит с толку. Только что ты проговорился. «Верните его Смеаголу,» — сказал ты. Забудь эти слова! Не позволяй этой мысли окрепнуть. Ты никогда не получишь Сокровище назад. Но желание завладеть им может погубить тебя. Ты никогда не получишь Сокровище. В самом крайнем случае Сокровище, которое давно правит тобой, надену я. И если я с Сокровищем на пальце что-нибудь прикажу, тебе придется повиноваться, даже если я велю тебе броситься в пропасть или прыгнуть в огонь. Ибо именно таков будет мой приказ. Поэтому берегись, Смеагол!

Сэм смотрел на хозяина с одобрением, но и с удивлением: в лице и голосе Фродо ему почудилось нечто доселе незнакомое. Он всегда верил, что доброта мастера Фродо так велика, что граничит со слепотой. Конечно, вместе с тем Сэм питал непоколебимую уверенность в том, что мастер Фродо умнее всех на свете (возможно, кроме старого мастера Бильбо да Гэндальфа, но и только). Не избежал похожей ошибки и Голлум, хотя до крайности непродолжительное знакомство с Фродо извиняло его в большей степени: он тоже на свой лад путал доброту хоббита со слепотой. Во всяком случае, речь Фродо привела Голлума в замешательство и напугала. Он распростерся на земле и не мог вымолвить ничего вразумительного, только бормотал: «Хороший хозяин».

Фродо некоторое время терпеливо ждал, потом снова заговорил, на этот раз менее строго: — А теперь, Голлум или Смеагол, как тебе угодно, расскажи мне про другой путь и докажи, если сможешь, дает ли он надежду, которая оправдала бы изменение моих планов. Я тороплюсь.

Но на Голлума жалко было смотреть, угрозы Фродо не на шутку вывели его из равновесия. Было очень трудно выудить что-либо вразумительное из его бесконечного бормотания и хныканья; к тому же он то и дело умолкал, чтобы, ползая по земле, умолять обоих хоббитов не обижать «бедняжечку Смеагола». Через некоторое время он немного успокоился, и Фродо постепенно понял, что если пойти по дороге, которая ведет к западу от Эфель-Дуата, рано или поздно окажешься на перекрестке в кольце темных деревьев. Правая дорога пойдет к Осгилиату и мостам через Андуин, средняя поведет на юг.

— Далеко, далеко, далеко, — сказал Голлум. — Мы никогда не ходили по этой дороге, но говорят, она тянется на сотни лиг, до самой Большой воды, которая не знает покоя. Там очень много рыбы, и большие птицы едят эту рыбу, вкуссные птицы. Но мы никогда не бывали там, увы, нет! Не довелось. А еще дальше лежат обширные земли, но говорят, Желтая Рожа там очень жжет, и облака на небе бывают редко, а люди там свирепые, с черными лицами. Мы не хотим видеть эту землю.

— Нет! — сказал Фродо. — Но не отвлекайся. Куда ведет третья дорога?

— О да, о да, есть и третья, — сказал Голлум. — Та, что слева. Она сразу идет в гору и, петляя, поднимается, пока не войдет в тень. Когда она обогнет черную скалу, вы увидите ее, неожиданно увидите ее над собой и захотите спрятаться.

— Увидим «ее»? Кого «ее»?

— Старую крепость, очень старую, а теперь очень страшную. Когда Смеагол был молод, очень давно, мы часто слушали рассказы о Юге. О да, мы часто рассказывали истории по вечерам, сидя на берегах Великой Реки, в ивняке, и река тогда тоже была моложе, голлум, голлум. — Он принялся всхлипывать и бормотать. Хоббиты терпеливо ждали.

— Истории с Юга, — продолжал наконец Голлум, — о высоких людях с сияющими глазами, и их домах, подобных каменным холмам, и о серебряном венце их короля, и о его Белом Дереве – удивительные рассказы. Те люди строили высоченные башни, и одна башня была серебряно-белой, а в ней камень, подобный луне, и вокруг этой башни стояли высокие белые стены. Да, о Лунной Башне ходило много рассказов.

— Должно быть, это Минас-Итиль, построенный Исильдуром, сыном Элендиля, — сказал Фродо. — Это Исильдур отрубил палец Врагу.

— Да, у Него на черной руке лишь четыре пальца, но и этого достаточно, — с содроганием вспомнил Голлум. — Он ненавидит город Исильдура.

— А что он вообще любит? — заметил Фродо. — Но какое отношение к нам имеет Лунная Башня?

— Что ж, хозяин, там они были и там они есть – высокая башня, и белые дома, и стена, но теперь не хорошие, не прекрасные. Он захватил их очень давно. Сейчас это ужасное место. Путники, завидев его, дрожат, уползают подальше, бегут его тени. Но хозяину придется пройти этим путем. Это единственный путь кроме ворот. Горы там ниже, а старая дорога идет вверх, пока не достигнет темного прохода на вершине, и оттуда спускается – все ниже, ниже... в Горгорот. — Голос упал до шепота, и Голлум вздрогнул всем телом.

— Но чем это нам поможет? — спросил Сэм. — Враг наверняка все знает о своих горах, и та дорога охраняется так же надежно, как и эта. Ведь башня-то не пустует?