Две крепости

Он сбросил веревку с запястий и вытащил сверток. Лепешки раскрошились, но не испортились, обертка из листьев сохранилась. Хоббиты съели по два или три куска. Вкус лембаса вызывал в их памяти прекрасные лица, и смех, и вкусные кушанья спокойных дней, ушедших далеко в прошлое. Некоторое время они задумчиво сидели во тьме и ели, не обращая внимания на крики и звуки близкой схватки. Пиппин первый вернулся к действительности.

— Надо уходить, — сказал он. — Погоди-ка! — Меч Гришнаха лежал совсем рядом, но был слишком тяжелым и неудобным, поэтому Пиппин прополз вперед, нашел тело орка и вытащил из ножен Гришнаха длинный острый нож. Им он быстро перерезал веревки на своих ногах и на ногах Мерри.

— А теперь айда! — сказал он. — Когда мы хоть чуть-чуть согреемся, мы, может быть, сумеем стоять и ходить. Но пока лучше поползем.

Хоббиты ползком двинулись вперед. Высокая трава пружинила, и это помогало, но им казалось, что они продвигаются медленно и будут ползти вечно. Они сделали большой крюк, чтобы обогнуть сторожевой костер, и ползли вперед, пока не добрались до берега реки, журчавшей во тьме между крутыми берегами. Тут они оглянулись.

Шум затих. Очевидно, Маухура с его «парнями» убили или отогнали. Всадники вернулись к своему молчаливому зловещему бодрствованию, и вряд ли надолго. Ночь была на исходе. Небо на востоке, свободное от облаков, мало-помалу светлело.

— Надо спрятаться, — решил Пиппин, — иначе нас увидят. Если всадники обнаружат, что мы не орки, после того как убьют нас, это будет слабое утешение. — Он поднялся и попробовал сделать шаг. — Эти веревки изрезали меня, как проволока, но ноги уже согрелись. Теперь я в состоянии ковылять. А ты, Мерри?

Мерри поднялся. — Да, и я. Лембас взбодрит кого угодно! Он гораздо приятнее, чем тот оркский напиток. Интересно, из чего его делают? Пожалуй, лучше не знать. Попьем воды и смоем все воспоминания о нем.

— Не здесь, тут берега слишком крутые, — ответил Пиппин, — идем вперед.

Они равзернулись и медленно пошли вдоль реки. Позади, на востоке, разгорался рассвет. Хоббиты брели и делились впечатлениями, по обычаю своего народа легко и весело рассказывая о том, что пережили после пленения. Никто не догадался бы по их словам, что они жестоко страдали и пережили смертельную опасность, что без всякой надежды на спасение шли на пытки и смерть. Да и сейчас хоббиты хорошо понимали, что вряд ли вновь отыщут друзей или безопасное место.

— Похоже, ты молодчина, мастер Тук, — сказал Мерри. — Старый Бильбо посвятит тебе целую главу своей книги, если только у меня когда-нибудь появится возможность поговорить с ним. Молодец: особенно что догадался о скромных целях этого волосатого бандюги и подыграл ему. Но мне хотелось бы знать, найдет ли кто наш след и увидит ли твою застежку. Мне не хотелось бы потерять свою, но боюсь, что твоя пропала навсегда.

— Ну что ты, мне до тебя как до неба! Вперед определенно выходит кузен Брендибак. Тут ему и карты в руки. Вряд ли ты толком знаешь, где мы, но в Ривенделле определенно было лучше. Мы идем на запад вдоль Энтвоша. Впереди – широкая оконечность Туманных гор и лес Фангорн.

Едва Пиппин сказал это, как перед ними темной стеной встал лес. Казалось, ночь, уползая от надвигающегося дня, стремилась найти убежище под кронами его огромных деревьев.

— Веди, мастер Брендибак! Вперед! — воскликнул Пиппин. — Или назад. Нас предупреждали насчет Фангорна. Но такой знающий хоббит, как ты, вряд ли забудет об этом.

— Я не забыл, — ответил Мерри. — Но лес все же кажется мне лучше, чем возвращение в самую гущу битвы.

Он пошел вперед под огромные ветви. Деревья казались необыкновенно старыми. Длинные бороды лишайника свисали с них, ветер раздувал их и раскачивал. Хоббиты оглянулись из полумрака на склон холма – неприметные фигурки, в тусклом свете похожие на древних эльфят, что с опушки Дикого леса дивятся на первый в своей жизни Рассвет.

Далеко за Великой Рекой, за Бурыми землями, во многих лигах от леса, занималось алое пламя Зари. Громкое пение охотничьих рогов приветствовало его. Всадники Рохана неожиданно ожили. Снова протрубил рог, ему ответили другие.

Мерри и Пиппин услышали далеко разносившееся в холодном воздухе ржание боевых коней и вдруг – пение многих людей. Из-за края земли огненной аркой показался край солнца. С громкими криками всадники ринулись на восток; алое солнце сверкало на их кольчугах и копьях. Орки завопили и выпустили в нападающих все оставшиеся стрелы. Хоббиты увидели, как несколько всадников упало, но их цепь неудержимо накатывала на вершину холма – и вот захлестнула ее, развернулась и вновь атаковала. Тогда почти все уцелевшие орки обратились в бегство, а всадники догоняли их и приканчивали. Но один отряд орков, держась вместе, упорно пробивался к лесу черным клином и прямо по склону надвигался на наблюдателей. Не вызывало сомнений: оркам удастся уйти – они уже смяли троих всадников, преградивших им дорогу.

— Хватит любоваться, — промолвил Мерри, — это Углук! Я не хочу снова встретиться с ним. — Хоббиты повернулись и поспешно двинулись в глубь леса.