Две крепости

— О! Хм! Пусть это вас не тревожит, — ответил Древобородый. — Я угощу вас напитком, который позволит вам зеленеть и расти долго, очень долго. А если вы решите расстаться со мной, я могу доставить вас куда угодно за пределами моей страны, по вашему выбору. Идемте!

Мягко, но крепко держа хоббитов на сгибах рук, Древобородый поднял и опустил сначала одну большущую ногу, потом другую и двинулся к краю выступа. Его пальцы, похожие на корни, цеплялись за камни. Осторожно, неспешно переступая со ступеньки на ступеньку, он спустился в лес.

И тотчас перешел на широкий решительный шаг, все больше углубляясь в лес, но не отдаляясь от ручья и неуклонно поднимаясь к горным склонам. Большинство деревьев, казалось, спало или же обращало на энта не больше внимания, чем на любое прохожее существо, однако были такие, что вздрагивали или приподнимали ветви над головой Древобородого, когда тот приближался. На ходу энт все время разговаривал сам с собой, и речь его напоминала бесконечно струящийся поток мелодичных звуков.

Хоббиты некоторое время молчали. Они, как ни странно, чувствовали себя в безопасности, удобно, и им было о чем подумать и чему удивиться. Наконец Пиппин снова решился заговорить.

— Древобородый, можно, я вас кое о чем спрошу? Почему Келеборн предостерегал нас от вашего леса? Он сказал: не подвергайте себя риску заблудиться в нем.

— Хм, он так сказал? — пророкотал Древобородый. — Я сказал бы то же самое, если бы вы шли другим путем. Не рискуйте заходить в леса Лаурелиндоренана! Так его когда-то называли эльфы, но теперь сократили название: Лотлориен зовут они его. Возможно, они правы: быть может, их лес увядает, а не растет. Долина Поющего Золота – вот чем он был когда-то. А нынче это Цветок Сна. Ах, да что там! Однако, это странное место, дорога туда открыта не всякому. Удивительно, что вы вышли оттуда, но еще удивительнее то, что вы вошли туда: такого не случалось с чужеземцами уже много лет. Это странная земля.

Да и эта тоже. Здесь люди повывелись. Да, повывелись. Лаурелиндоренан линделорендон малинорнелион орнемалин, — тихо пробормотал он. — Я думаю, они ушли из здешнего мира. И этот край, и все, что лежит за пределами Золотого леса, сильно изменились с той поры, когда Келеборн был молод. И все же: Таурелиломёа-тумбалеморна Тумбалетаурёа Ломёанор, [1] — так они обычно говорили. Мир изменился, но кое-где они по-прежнему подлинные.

— Что это значит? — спросил Пиппин. — Кто подлинные?

— Деревья и энты, — ответил Древобородый. — Я сам не понимаю всего, что происходит, поэтому и вам не могу объяснить. Некоторые из нас остаются истинными энтами и по нашим меркам довольно резвы, но многие становятся сонливыми, деревенеют, как вы сказали бы. Большинство деревьев, конечно, это просто деревья, но многие лишь дремлют. Другие вовсе не спят, а третьи, их очень мало, постепенно превращаются в энтов. Так продолжается все время.

Когда такое происходит с деревом, оказывается, что у некоторых деревьев середка гнилая. Это не имеет отношения к древесине, я не о том. Встарь я знавал славные ракиты в низовьях Энтвоша – увы, их давным-давно нет! Они были совершенно пусты внутри, просто распадались на куски, но оставались спокойными и любезными, как юная листва. А вот в долинах близ гор есть деревья, которые звучат, как колокол, но совсем гнилые внутри. И, кажется, их становится все больше. Когда-то в этом краю попадались очень опасные места. Кое-где еще сохранились совсем черные острова.

— Как Старый лес на Севере, да? — спросил Мерри.

— Да, да, вроде того, но много хуже. Я не сомневаюсь, что на северные земли легла тень Великой Тьмы. А здесь у нас есть долины, где Тьма никогда не бывала, и деревья там старше меня. Мы делаем, что можем. Мы отгоняем чужеземцев и сорвиголов, а еще учим и воспитываем, ходим и сеем.

Мы, старые энты, – пастухи деревьев. Нас осталось мало. Говорят, овцы делаются похожи на своих пастухов, а пастухи – на овец, но медленно, и никто из них не живет долго. Между энтами и деревьями сходство возникает быстрее и более близкое, и они бок о бок идут через века. Ибо энты больше походят на эльфов: они меньше заняты собой, чем люди, и лучше проникают в суть вещей. И однако энты больше похожи на людей, они переменчивее эльфов и быстрее меняют окраску, так сказать.

Некоторые из моих родичей теперь очень похожи на деревья, и нужно что-то очень важное, чтобы разбудить их. И говорят они лишь шепотом. Но некоторые из моих деревьев научились сгибать ветви, а многие – разговаривать со мной. Конечно, это эльфы первые взялись будить деревья, учить их говорить и сами учиться языку деревьев. Они очень хотели говорить со всеми, древние эльфы. Но потом пришла Великая Тьма, и они уплыли за Море или убежали в далекие долины и спрятались там, и сложили песни о днях, которые больше не вернутся. Никогда. Да, да, когда-то давно отсюда до гор Луне стоял сплошной лес, а это была лишь восточная его оконечность.