Две Лисы для Изначального бога

Ого, в его глазах проскальзывает обида? Или это он так реагирует на мою провокацию?

— Гр-р-р.

— Это что отстань? — переспрашиваю, чтобы спровоцировать пса на противоположное действие.

Он тянется к диску носами, а я в самый последний момент запускаю фрисби в воздух.

Какая охотничья собака не побежит за убегающей добычей. Молнией срывается с места огнедышащий монстр и на бреющем полете впивается в тарелку.

Почти, потому что промазывает всего самую малость. Наверное, головы поссорились на предмет кому ловить первому.

Мынаш с азартом рассматривает нашу забаву. Места в пещере не так много, и я предлагаю переместиться в лес, Мынаш свистит псу, и мы трое оказываемся у башни. Здесь места больше, но все же эту локацию я выбрал специально, чтобы раззадорить еще больше.

— Представь, Мынаш, а какой бросок можно сделать если запустить фрисби со дна котлована по пологому склону. Феерический просто.

И секундой после он замахивается и пускает по озвученной траектории сверкающую тарелку, за которой рыча и разбрызгивая лаву несётся Цербер.

Страх огня подстегивает людей прочь от скачущего пса, в едином порыве они устремляются в ту же сторону. Мынаш перемещается ближе ко псу, выхватывает фрисби из его пасти и запускает в сторону бегущей толпы. Эти двое даже не видят антуража, который спровоцировали.

Я же оборачиваюсь в противоположную сторону.

Там, за шаром, чувствуется колыхание энергий. Вглядываюсь и понимаю, что периметр оцеплен охраной. И то, что они были здесь до того, как появился Цербер, говорит о многом.

За кордоном скорее всего начальство. Их операция вышла на финальную стадию. Слишком много охраны. Самому не пробиться. И самое печальное, что оттуда не доносится ни звука. Как полог какой накинут.

Возвращается Мынаш, я оглядываюсь, где-то далеко вверху мелькают спины последних разбегающихся. Скорее всего охране верхнего периметра будет чем заняться.

— Домой, — командую псу и Мынаш прокладывает тропу в нашу пещеру.

Трудно принимать решения и затем нести ответственность в случае неудачи.

Как наша игра повлияла на тех, кто закрылся в непосредственной близости от ворот к вулкану я не смог бы сказать ни сейчас ни в момент, когда они взорвут разделяющую стену.

Но мне все больше и больше казалось, что эти фанатики решили повторить путь Исуса и взойти на свой крест, а точнее пожертвовать собой ради потомков.

А потом меня позвала башня, та самая из леса. За несколько секунд до того, как из нее начали выходить гости, я уже знал, что прибыло подкрепление.

Мы с Мынашем появились через пару секунд после прибывших. Кицунэ бросив взгляд в нашу сторону сделала шаг в нашем направлении. Я раскрыл объятья, как самому дорогому существу. Чего греха таить, соскучился.

Но по обниматься всласть нам не дали. Тот воин, который разговаривал с нами по зеркалу, Рэн, обхватил ускользающую Кицунэ и притянул к себе.

А смотрит то, смотрит как, — фыркнул себе под нос.

— Может его по тропе утащить, — неожиданно донесся шёпот адъютанта. — Я мигом.

— Все нормально, остынь, это наши.

— Все?

— Все.

Из башни появлялись по трое. Было видно, что это закаленные в боях воины, и не шрамы демонстрировали эту опытность, а выражение глаз.

За нашими спинами вышли ёкаи во главе с матерью Мынаша. Вздох восхищения пронесся по толпе вновь прибывших воинов.

Видимо им не нужно было объяснять кто это и что они могут.

Ёкаи принесли с собой шесты. Раскладывая их в сборные конструкции, стали устанавливать палатки, больше похожие на тенты на рынках. Действительно, они были отличными адъютантами, вот уже и раскладные столы и табуретки появились. Стоило пригласить Кицунэ с ее мужчиной в командную палатку, как воины начали рассредоточиваться по остальным.

Делясь последней информацией о состоянии в котловане, упомянул ограждающий купол.

— Поподробнее, — оживилась Кицунэ.

И я начал вспоминать ощущения от преграды.

Башня опять сообщила о новых гостях. Из нее первой шагнула Хули-цзин.

Мы с Кицунэ бросились в её строну и в этот раз все втроем оказались друг у друга в объятиях.

— Кто мог подумать, — всхлипывала Кицунэ.

— А я выиграла, — непонятно вторила Хули-цзин.

А я молча обнимал за плечи прекрасных женщин и старался скрыть набегающие слезы.

— Прямо воссоединение семьи, — пробасил, ощущая недовольство нависающего за спиной Рэна.

За Хули-цзин начали появляться мужчины и женщины с волосами всех оттенков синего.

Воины, пришедшие с Кицунэ, напряглись, рассматривая пришельцев.

Я должен был согласиться с тем, как она их обозвала. С виду — цыгане. Такое своеобразное ощущение будил их вид где-то глубоко в памяти.

Любители песен да свободы, доносилось отголоском.

И вот именно они пошли за Хули-цзин в этот лес и в битву за планету.

— А почему ваши прибывают по одному?

— Артефакт пускает только одного.

— Артефакт? — синхронно вскрикнули Рэн и Кицунэ.

— Да, — кивнула девушка.

— Синеволосые — это в большинстве исследователи и ученые. Они много чего сохранили и на придумывали.

— Тогда нам здесь понадобятся самые умные по части технологий.

Хули — цзин удивленно посмотрела на Кицунэ.

— Зачем, сестра?