Две любви

- Король? - воскликнула она улыбаясь.- Король! Неужели вы, обладающий достаточно большим умом, столь бедны здравым смыслом, что предполагаете его способным предводительствовать людьми и победить? Король - не предводитель воинов. Ах! Я предпочитаю видеть его раскачивающим кадильницей, следуя за ритмом ваших молитв, и распростертым своим плоским лицом на ступенях алтаря, освященных вашими шагами!

Королева смеялась, так как была в таком настроении, когда не уважают ни Бога, ни святых, ни человека. Бернар сначала принял суровый вид, но затем казался уязвленным; наконец его взор наполнился состраданием. Он указал Элеоноре на сиденье у окна, около стола, а сам сел на своей резной скамье. Элеонора, заняв место, положила локти на стол, соединила свои красивые руки и подперла ими щеку, раздумывая, о чем она будет говорить. Идя к аббату, она не имела никакого определенного плана, но всегда любила разговаривать с ним, когда он был свободен, и забавлялась выражавшимся на его лице неожиданным удивлением, которого он не умел скрывать, когда ее смелые слова оскорбляли его деликатную впечатлительность.

Это чрезвычайно сильное побуждение к юному и ребяческому равнодушию относительно последствий составляло корень ее характера.

- Вы дурно судите о вашем муже,- сказал аббат, нервно и рассеянно постукивая по столу концами своих белых пальцев.- Те, кто не имеет другого правила, как только собственную волю, слишком поспешны в приговоре над теми, которые передаются воле Божьей.

- Если вы считаете короля орудием Божественного Провидения,- ответила Элеонора со злой усмешкой,- то нечего и говорить. Провидение, например, было разгневано на жителей Витри и выбрало короля Франции выразителем своего гнева. Король, как всегда повинующийся, поджег церковь, истребил множество священников и около двухсот невинных, молившихся там. Это превосходно! Провидение успокоилось...

- Замолчите, государыня! - воскликнул Бернар, подымая свою худую руку умоляющим жестом.- Это была работа дьявола.

- Вы сказали мне, что я осуждаю кого-то, кто исполняет волю неба? спросила она.

- Отправляясь в крестовый поход, он исполняет волю неба.

- Тогда мой муж работает для двух сторон: сегодня он служит Богу, а завтра он будет служить дьяволу,- заметила Элеонора, подняв свои тонко очерченные брови.- Разве нас не учит притча, что бывает с людьми, которые служат двум господам?

- Она применима к тем, которые пробуют служить им в одно время,ответил аббат, перенося презрительный взгляд королевы со смелым спокойствием человека, уверенного в своем могуществе.- Вы знаете так же хорошо, как и я, что король дал клятву вести крестовый поход, как покаяние за то, что он сделал в Витри.

- Тогда это торг, вроде того, против которого вы проповедовали сегодня,- сказала она.

Королева еще улыбнулась, но менее презрительно, так как считала свои аргументы столь же сильными, как и Бернара.

- Очень легко сражаться на словах, - сказал Бернар, - другое дело рассуждать, и совершенно иное дело убедить своих слушателей.

- Я не желаю в чем бы то ни было вас убеждать,- ответила Элеонора с коротким смехом.- Я предпочитаю, чтобы меня убедили.

Она посмотрела на него с минуту, затем повернула голову, все еще смеясь с видом недовольства и скуки.

- Так вы без всякого убеждения только что взяли из моих рук крест? спросил печальным тоном Бернар.

- Я это сделала в надежде добиться убеждения,- ответила Элеонора.

Бернар понял. Перед ним предстала проблема, величайшая из всех, которую язычество легко и ясно разрешило, но с которой безуспешно боролось христианство в тесных границах и лицом к лицу с постоянной большой опасностью. Эта задача - обращение к смирению великих, высоких и живых натур, честных и уверенных в себе.

Легко убедить калек, что мир находится в добродетели: больные и слабые скоро убеждаются, что вселенная - соблазнительная иллюзия сатаны, в которой нет доли для чистых и совершенных душой, но иное дело - трудное и великое убедить сильного человека, что он грешит именно вследствие своей силы, и доказать женщине, что страсть - ничто в сравнении с небом. Легкое прикосновение любящей руки затемняет величие Божье в человеческом сердце.

Бернар видел перед собой олицетворение силы, молодости и красоты той, от которой должна была произойти целая линия королей, и которая блистала всеми качествами, добродетелями и недостатками детей, родившихся от нее: Ричарда Львиное Сердце, эгоистичного, безжалостного Иоанна, корыстолюбивого Эдуарда II и справедливого и мудрого Генриха III. Доброта одного, деспотизм другого, страсти всех в лице одного - все это протекало в крови молодой, сильной королевской расы.