Две любви

Он говорил это серьезным тоном, и она поняла, что не все его мысли посвящены ей. В течение нескольких минут она сидела, молча и опустив глаза, дергая пальцы своей перчатки и вздыхая; затем, не поднимая глаз, она сказала своим нежным голосом:

- Жильберт, что мы друг для друга? Брат и сестра?

Он вздрогнул снова, сбившись с пути, и вообразил, что она поставила между ними церковные законы, которые, как он теперь знал, не есть неизменные препятствия.

- Вы мне такая же сестра, как ваша служанка,- ответил с большим жаром Жильберт, как никогда еще не говорил.

- Я не то хотела сказать вам,- ответила она печальным тоном.

- Тогда я не понимаю.

- Если вы не понимаете, как могу я объяснить вам, что я думаю?

Она бросила на него взгляд и отвернула тотчас голову, так как покраснела от своей смелости.

- А, вы хотите сказать, что я люблю вас, как можно любить сестру? спросил Жильберт с откровенностью вполне честного человека, который не умеет прибегать к околичностям. Молодая девушка еще более покраснела и ответила "да" медленным кивком головы, не поднимая глаз.

- Беатриса?

- Что?

Она не хотела повернуться к нему.

- Что я сделал такого, что вы можете говорить такие вещи?

- Вот что,- ответила она тоном сожаления.- Вы исполнили великие дела, но не ради меня.

- Не говорил ли я, что думал о вас ежедневно, надеясь дождаться похвалы моим действиям?

- Да, но вы могли сделать что-нибудь большее, чем это. Это большая разница,- ответила она.

- Что?

Он наклонился к ней с беспокойным видом, дожидаясь ответа.

- Вы могли попробовать увидеть меня.

- Но я никогда не был в лагере. Я был всегда на один день расстояния во главе армии,- возразил Жильберт.

- Не всегда же вы сражались. Бывали дни и ночи, когда вы могли вернуться. Я встретила бы вас где-нибудь. Я целыми часами скакала на лошади, чтобы увидеть вас. Но вы никогда не пытались видеть меня Наконец, я сама прислала за вами, чтобы с вами поговорить, и вы не совсем довольны быть со мною здесь.

- Я не думал, что имел право покинуть мою службу и возвратиться даже ради вас.

- Вы не могли бы сдержать себя, если бы имели сильное желание быть со мной.

Жильберт долго на нее смотрел, и черты его лица сделались суровы, потому что он был оскорблен.

- Действительно ли вы думаете, что я вас не люблю? - спросил он холодно и слегка сдержанно.

- Вы никогда мне этого не говорили,- ответила она.- Вы сделали слишком мало, чтобы заставить меня поверять этому со времени нашего общего детства. Вы никогда не попробовали меня увидеть, когда вам это ничего не стоило. Вы не довольны и теперь, что находитесь здесь.

Она старалась говорить тоже холодным тоном, но невольно дрожала.

Жильберт был очень удивлен и захвачен врасплох; он медленно повторял:

- Я никогда вам не говорил этого? Никогда я не заставлял вас верить этому? О Беатриса!..

Он вспомнил проведенные им бессонные ночи, обвиняя себя, что допустил вмешаться мысли о королеве между ним и молодой девушкой, которая не знала о его любви... о часах без отдыха, когда он печально обвинял себя, о жестоких мучениях. Как она могла все это знать?

Теперь она была серьезна, хотя начала разговор; почти смеясь. Но если сердце Жильберта не изменилось, он далеко был унесен от нее деятельностью своей жизни, принужден скрывать все свои личные чувства и жить один или с чужими. Правда, что с виду он казался едва счастлив видеть ее, и все выражение счастья исчезло из голоса Беатрисы, как только они обменялись первыми словами.

Он чувствовал себя в дурном настроении и ясно понял, что совершил какую-то большую ошибку, которую трудно будет исправить. Она же, со своей стороны, вспоминала, с какой смелостью тогда боролась с королевой за свою любовь, тогда как теперь почти не чувствовала любви.

Жильберт, стремившийся всегда встретиться лицом к лицу с опасностью, чувствовал себя в отчаянии и отказывался найти средство для выхода из затруднения. Та, которую он любил, ускользала от него, и хотя он любил ее по-своему, но действительно был привязан к ней всем сердцем и не хотел ее терять. Не раздумывая, он внезапно схватил ее в свои объятия; ее лицо было совеем близко от него, его глаза возле ее глаз, их дыхание смешивалось. Она не боялась, но ее веки опустились, и она сделалась совсем белая. Он покрыл поцелуями ее бледный рот, ее темные веки и вьющиеся волосы.

- Если я вас убью, вы будете знать, что я вас люблю,- сказал он.

И он обнял ее еще сильнее, и он стал ее так крепко целовать, что ей стало больно, но отрадно.

Она продолжала лежать в его объятиях очень спокойно, затем медленно подняла голову; их глаза встретились, и вдруг как будто между ними упала завеса. Тогда он снова ее обнял, поцелуи его были тихие и нежные.

- Я вас почти потерял,- шепнул он ей на ухо.

Нормандская служанка сидела неподвижно на берегу реки, ожидая, что ее позовут. Через некоторое время они принялись разговаривать, их голоса раздавались в унисон, как их сердца. Жильберт рассказал, что произошло ночью, но Беатриса уже знала о приезде ее отца.

- Он приехал за мной, Жильберт, и я уже разговаривала с ним. Случилась ужасная вещь... Говорил он вам?