Две луны мезозойской эры

Тот по-прежнему возился с музыкальной системой, что-то там включая, переставляя и налаживая, и только иногда оглядываясь в зал. Когда она подошла к нему, он тут же обернулся, словно давно ожидал её. Спокойное, немного надменное лицо его было близко сейчас, и она, всматриваясь в странные холодно-пылкие глаза Янки, уже знала, что в танце он будет быстр, точен и сдержан до сухости, и только руки, – крепкие пальцы, – будут выдавать его чувства. Если эти чувства у него есть, конечно: иногда она в этом сомневалась.

Басс улыбнулась и произнесла, приглашая:

– Я только с тобой ещё не танцевала.

– Уже поздний вечер. Я думаю, что вы устали, доктор Стар, – вдруг сказал Янки и объяснил: – А завтра нам рано вставать… Но мы как-нибудь потанцуем с вами. Обязательно найдём время.

В этот миг ей показалось, что музыка неожиданно смолкла, резко оборвалась, как и её сердце, рухнувшее вниз, а сама она, – по виду ещё живая, – осталась стоять посреди тишины с громкой фразой на губах, и все присутствующие обернулись к ней и посмотрели с сожалением и жалостью, потому что, наконец, узнали её тайные мысли.

– Да, конечно, – нашла она в себе силы ответить и тоже добавила: – Обязательно отыщем время.

****

Ночью Басс вышла на связь с Морозовым.

– Куда вы нас забросили, поручик? – спросила она.

И спустя долгие, томительные секунды ожидания голос Морозова с металлическими интонациями, характерными для временной гипер-связи, донёсся до неё сквозь толщу времён:

– Какая тебе разница, корнет? Материки в нашем понимании на планете ещё не сформировались. Южная Америка едва-едва отделилась от Африки. Но мы подобрали вам тихое местечко, подальше от вулканической деятельности.

– Так где мы находимся, профессор Морозов? – не отставала Басс.

– В Патагонии, доктор Стар. Чего ты кипятишься?.. Это будущая Аргентина.

– Почему в Патагонии?

– Потому что в остальных местах бушуют вулканы, и воздух непригоден для дыхания. А в Аргентине – покой и красота. Не то, что у нас в Москве сегодня.

Морозов замолчал, и Басс спросила:

– Что? Опять?.. И что у вас там на этот раз?

– На этот раз предупреждение о множественных торнадо. Готовимся к частичной эвакуации. Нескучный сад уже закрыли куполом. Так что завтра у нас – субботник по уборке территории. Тяжёлый будет день.

– Я тебя не задержу. Что ты узнал о моей просьбе?

– Так бы сразу и спрашивал, без прелюдий… Ничего я не узнал. Не смог узнать. Я же говорил, что личные дела отряда – строго засекречены. Даже моего допуска не хватает. Даже твоё досье мне не дают, хотя тебя рекомендовал в программу именно я.

Басс молчала, не зная, как на это реагировать.

– Но ты же сам говорил, что под твоей командой – нормальные мужики! – опять заскрежетал голос Морозова.

– Да, мужики нормальные, – согласилась Басс и объяснила: – Даже слишком нормальные. Не похожи они что-то на бомжей и клошаров.

– Ну, на тебя не угодишь! Бомжей ему подавай! – заворчал Морозов и добавил уже в своей обычной властной манере: – Я помню о твоей просьбе и постараюсь что-нибудь придумать… Ладно! Включаю передачу корреспонденции. Принимай! Сегодня писем мало. Только Фрейду – от матери и Сэму – от девчонок. И ещё…

Он помолчал и с явной неохотой выдавил:

– А ещё письмо тебе… От Катрин.

Басс подумала, что ей послышалось. Она откинулась на спинку кресла… Свет и дымящаяся свежесть давнего утра, и тяжесть шагов по невидимым тротуарам. Сверкание ног уходящей Катрин… И горечь её слов, – «Я замужняя женщина», – за которые та цеплялась, как за спасательный круг, навалились, оглушили, заставили потерять дыхание. Сил Басс хватило только, чтобы переспросить:

– От Катрин?

– Да, от Катрин. Принимаешь? – повторил Морозов.

Думала Басс недолго. Потом ответила:

– Нет, не надо… Ты же читал это письмо? Расскажи, что в нём?

– Не хочешь читать письмо Катрин? – удивился Морозов. – Не верится, что ты так изменился. Хотелось бы мне сейчас увидеть твои глаза.

Басс усмехнулась. Произнесла с трудом:

– Вот и хорошо, что не можешь увидеть. Ты бы очень удивился… Так что в том письме?

– Ну, она пишет, что рассталась с мужем… Пишет, что сейчас у неё тяжёлый период. Что часто вспоминает тебя. Хочет встретиться, – ответил Морозов явно нехотя.

«Катрин верна себе», – подумала Басс и спросила медленно, тщательно подбирая слова, чтобы не начать говорить, как женщина:

– На моём счету ведь есть голда?

– Да, конечно, – подтвердил Морозов. – Всё согласно твоего контракта.

– Пошли ей половину, – попросила Басс.

– Но это очень много! – запротестовал Морозов.

– Пошли ей половину, – повторила Басс. – Вряд ли в ближайшее время я вернусь на Землю. Мне нравится здесь. Всё, как ты обещал… Чистый воздух, девственная природа.

– Темнишь, тощая докторская задница! – проскрежетал металлом Морозов.

– Если только совсем немного, толстая профессорская задница! – поддержала она обычную для них шутку.