Читаем Две Москвы. Метафизика столицы полностью

Это в отсутствие первоначальной золоченой статуи Минервы. Возможно, статуя служила аллегорией Екатерины, которая именно в год закладки Пашкова дома нагрянула в Москву после десятилетнего отсутствия и вновь не знала, где остановиться за ветхостью Кремля.


Вид Моховой и дома Пашкова. Гравюра Ф.Б. Лорье по оригиналу Ж. Делабарта. 1790-е. Фрагмент


Есть у Пашкова дома и коренной над николаевским Большим дворцом приоритет: он лучше. В этом, собственно, его приоритет над многими дворцами.


Дом Пашкова… в Кремле. Рисунок автора. 1996


В Кремле, которому таинственно принадлежит, Пашков дом сделался бы домом Белого, не беглого, царя. Такой, слиянный Кремль был бы в руке у Казакова. Впрочем, на этих высотах двоение первостроителя преодолеется, и колоссальная его фигура будет просто зодчий.

Царствие треугольное, или Грунтовое средокрестие

Боровицкая площадь

..На сем месте созиждется град превелик и распространится царствие треугольное, и в нем умножатся разных различных орд люди.

О создании царствующего града Москвы,кое правее всех сказаний известно

КРЕСТОМ

Начинается земля – Качели сил – Кремль, Занеглименье, Замоскворечье – На Стрелке – Два холма – Утопия

ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ

Каменный мост – Дом на набережной – Палаты Аверкия Кириллова – Остров и Болото

ОСТОЖЬЕ И ЧЕРТОЛЬЕ

Федор Ртищев и Автоном Иванов – Дом Перцова и Киевец – Площадь храма

ОГЛАШЕНИЕ

Любовный треугольник


А. Янов. «Лебединый государев двор». Почтовая открытка. 1900-е. На втором плане Боровицкая башня Кремля. По Лебединому (Лебяжьему) двору именуется Лебяжий переулок

Часть I

Крестом

Начинается земля

Начинается земля, как известно, от Боровицкой площади. От нее начинается Кремль, распространяется к востоку с каждым расширением, а наконец остановившись, образует за собой Красную площадь, откуда земля начинается снова.

Во всяком случае, если на Красной начинается Россия, то на Боровицкой начинается Москва, и может отыскаться какой-то смысл в том, что эти два начала не совпадают. Между ними заключена дистанция Кремля, который, маскируя несовпадение, начинает землю собой.


А.М. Васнецов. Московский Кремль при Иване Калите. На переднем плане – ворота на месте или ниже Боровицких, с мостом через Неглинную. Внизу Москва-река.


Боровицкий ноль координат образовался скрещением дорог у слияния рек. Здесь, при впадении Неглинной в Москву, нашла свой брод Волоцкая, новгородская дорога – нынешняя улица Знаменка. За бродом она продолжалась рязанской или, в реалиях следующих веков, ордынской дорогой: улицы Всехсвятская, Полянка. Торг и город завязались подле брода: великие континентальные столицы начинаются у мелкой воды.

У брода первую дорогу пересекла другая, вдоль Москвы-реки, соединявшая Ростово-Суздальскую землю со Смоленском и со всем Днепром до Киева: бровка (или подол) Кремля – Волхонка.

Так, крестом, Москве было указано место.

Качели сил

Дороги, сбившиеся в эту крестовину, были путями к центрам власти, и значит, векторами силы, разломов и альтернатив. Здесь западный и юго-западный, впоследствии литовско-русский путь народа мерялся с владимирским, великорусским, северо-восточным. Юрий Долгорукий тянулся отсюда к Киеву, а сын его Андрей вернулся на долгое плечо Ростово-Суздальского края.

Качели киево-владимирского и чернигово-владимирского спора лежали на стволе дороги Новгород – Рязань как между третьей и четвертой силами. Четыре четверти Руси – и выбор между ними в точке боровицкого начала. Идя в любую сторону от средокрестия Москвы, мы движемся не как-нибудь, но по путям судеб России.

Кремль, Занеглименье, Замоскворечье

Четыре дороги, но три суши, поскольку две реки. Кремль, Занеглименье, Замоскворечье: в точку боровицкого начала подбиваются три доли мира. Эти три суть Русь Владимирская, западная Русь и степь, Орда. У средокрестия Москвы три превращается в четыре и обратно.


Окрестности Боровицких ворот на плане Москвы С.М. Горихвостова. 1767–1768.

Мост через Неглинную от Боровицких ворот Кремля ведет сквозь бастион на улицу Знаменку.

Квартал на ее северной стороне – место будущего Пашкова дома.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эволюция архитектуры османской мечети
Эволюция архитектуры османской мечети

В книге, являющейся продолжением изданной в 2017 г. монографии «Анатолийская мечеть XI–XV вв.», подробно рассматривается архитектура мусульманских культовых зданий Османской империи с XIV по начало XX в. Особое внимание уделено сложению и развитию архитектурного типа «большой османской мечети», ставшей своеобразной «визитной карточкой» всей османской культуры. Анализируются место мастерской зодчего Синана в истории османского и мусульманского культового зодчества в целом, адаптация османской архитектурой XVIII–XIX вв. европейских образцов, поиски национального стиля в строительной практике последних десятилетий существования Османского государства. Многие рассмотренные памятники привлекаются к исследованию истории османской культовой архитектуры впервые.Книга адресована историкам архитектуры и изобразительного искусства, востоковедам, исследователям культуры исламской цивилизации, читателям, интересующимся культурой Востока.

Евгений Иванович Кононенко

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

Знали ли вы, что в Петербурге жил брат французского революционера Марата? Чем примечательна дама, изображенная на одном из лучших портретов кисти Репина? Какова судьба продававшихся в городе мумий? Это лишь капля в море малоизвестных реалий, в которое будет невероятно интересно окунуться и обитателям Северной столицы и жителям других городов.Эта книга – сборник популярно написанных очерков о неизвестных или прочно забытых людях, зданиях, событиях и фактах из истории Петербурга.В книге четыре раздела, каждый из которых посвящен соответственно историческим зданиям, освещая их создание, владельцев, секреты, происходившие в них события и облик; памятным личностям, их жизни в городе, их роли в истории, занимательным фактам их биографии; отдельный раздел в честь прошедшего Года Италии отведен творчеству итальянских зодчих и мастеров в Петербурге и пригородах и четвертая часть посвящена различным необычным происшествиям.Издание отлично иллюстрировано портретами, пейзажами, рисунками и фотографиями, а все представленные вниманию читателей сведения основаны на многолетних архивных изысканиях.

Виктор Васильевич Антонов

Скульптура и архитектура / История / Образование и наука