Две недели чистого счастья

Утром за столом на кухне, потягивая горячий кофе из тонкой фарфоровой чашечки, на вопрос Чимина: «Что будешь сегодня делать?» - девушка пожала плечами:

- Не знаю. Наверное, опять буду рисовать. Только у меня с собой лишь карандаши да пастельные мелки. А хочется чего-то серьезного, в цвете… Хорошо бы – акрилом.

Парень виновато посмотрел на нее:

- Прости, милая, сегодня, наверное, не получится! У нас весь день по минутам расписан – репетиции, съемки, запись песни…Закончим уже поздно. – И вдруг он хлопнул себя по лбу.

– Вот я балда! Совсем забыл! Подожди секунду! - он подхватился из-за стола и вихрем унесся из кухни.

Айсулу удивленно проводила его взглядом. Но через пару минут музыкант вернулся, держа в пальцах небольшую плоскую упаковку:

- Вот! Я же еще позавчера купил тебе новую симку. Где твой телефон?

- В спальне… - на автомате ответила она.

- Неси скорей! Сейчас поставим!

- Зачем, Чимин?

- Как – зачем?! Буду писать тебе, когда найдется свободная минутка! – как само собой разумеющееся, выдал он. – Неси, неси!

Девушка пошла в спальню за телефоном, и Чимин тут же, забрав его, поменял сим-карту.

- Вот! Теперь другое дело! Посмотри – там номер должен быть написан, - и, взяв уже свой, лежащий рядом на столе гаджет, попросил. - Продиктуй мне – сразу внесу в контакты.

Девушка послушно перечислила последовательность цифр, и Чимин быстро повторил их на виртуальной клавиатуре и добавил еще что-то, вероятно, вносил ее имя.

- Отлично! Сейчас проверим! – и он нажал на вызов.

Телефон Айсулу разразился привычной трелью – сим-карта работала исправно.

- Ты тоже мой сохрани! – сказал парень и заторопился. – Ох, мне уже пора!

Девушка проводила его до прихожей и, получив быстрый поцелуй и напутствие: «Не скучай, милая!», осталась одна.

Тихонько вздохнула и вернулась на кухню. Допив уж остывший кофе и убрав со стола, отправилась на лоджию, полюбовалась утренним Сеулом, подышала холодным после ночи воздухом. А потом, зайдя в свою комнату, бросила взгляд на широкую кровать и хихикнула: та практически не использовалась ею. Девушка потянулась к альбому, лежащему на прикроватной тумбочке: захотелось запечатлеть лица мемберов – такие, как она увидела вчера – веселые, с искрящимися глазами, лучащиеся смехом. А еще – малыша Юн Сока и Чимина, ползающих по ковру, увлеченных игрой.

Это желание было таким острым, что – как это всегда с ней бывало в минуты вдохновения – кончики пальцев начало ощутимо покалывать, словно крошечными иголочками, как если бы кто-то очень-очень маленький подавал сигнал изнутри, давая понять, что нужно перенести на холст или бумагу те образы, что клубились в голове, прося выхода.

Айсулу решила расположиться на столе в кухне и вскоре уже самозабвенно рисовала, позабыв о времени. Она не слышала, как хлопнула входная дверь. И только, когда до ее сознания долетел посторонний звук чужих шагов, которого по определению не должно было быть сейчас в пустой квартире, вздрогнула и подняла голову – в помещение входила незнакомая женщина средних лет, ничем не примечательной внешности, в синем форменном комбинезоне и такого же цвета кепке с каким-то логотипом.

Женщина, похоже, тоже была уверена, что в это время в квартире музыканта никого не будет, потому что на некоторое время зависла, пытаясь сложить два и два. Так они несколько минут смотрели друг на друга, хлопая глазами. Потом женщина, как старшая и более опытная, пришла в себя и, поклонившись, певуче поздоровалась:

- Здравствуйте, госпожа! Простите, я приеду позже!

- Нет-нет, что вы! Занимайтесь своими делами, я не буду мешать! – девушка поняла, что это, скорее всего, работница клининговой компании, которую нанял Чимин для поддержания в чистоте своей немаленькой квартиры.

Женщина опять поклонилась, а Айсулу собрала свои принадлежности и вышла из кухни. Она натянула мягкое худи с капюшоном и отправилась на лоджию – там было довольно прохладно, несмотря на то, что все пространство, отделяющее террасу от улицы, было застеклено большими, во всю стену окнами. Девушка опустилась в удобное ротанговое кресло, с небрежно наброшенным полосатым тканым покрывалом, похоже, ручной работы, и продолжила рисовать.

Из-под карандаша постепенно появлялись лица и фигуры Анны, мальчика, мемберов.

Особенно тщательно девушка прорисовывала позу Чимина, играющего с ребенком. И опять пожалела, что у нее нет красок. Решила уговорить музыканта в ближайший выходной съездить в магазин для художников и запастись всем, что могло бы ей пригодиться.

Для себя она уже определилась: подарит друзьям возлюбленного их небольшие портреты. Для Анны же, в благодарность за все то, что женщина сделала для нее, художница задумала изобразить панораму родного города, которую много раз видела с вершины самой высокой горы – туда вела каменная лестница – пешеходная тропа, и с обзорной площадки, специально оборудованной для посетителей, весь их городок открывался как на ладони.