Две недели чистого счастья

И вскоре чемоданы путешественников были погружены в багажник, а сам автомобиль шустро катил по темной дороге. Таксист негромко включил какую-то радиоволну, и Айсулу поймала себя на мысли, что после двух недель исключительно корейской речи вокруг очень непривычно вновь слышать фразы на русском языке.

Она попросила водителя остановить машину на ближайшей к ее дому остановке и, расплатившись, покатила чемодан в родной двор.

На автомате раздевшись и оставив вещи в крошечной прихожей, прошла, зажигая свет в обеих комнатках, включила чайник и телевизор – чтобы только в квартире фоном звучало еще что-то, кроме оглушительной тишины. И вот тогда-то тугая пружина, которая сжималась и сжималась в ее груди последние сутки, наконец, с беззвучным, слышимым только ей звоном распрямилась, со скоростью лавины сметая и уничтожая все запоры и преграды, которые она с таким трудом воздвигла.

Девушка рухнула на колени прямо посреди комнаты и, обхватив руками голову, нет, не заплакала – завыла на одной ноте, как раненая волчица. Слез не было – наверное, она выплакала их все еще там, в Сеуле. Но крик, рвавшийся из груди, наверняка, слышали соседи – старушка - божий одуванчик, молодая пара с младенцем и две девчонки-студентки, снимавшие жилплощадь в их доме. Но Айсулу не думала в этот момент ни о чем, кроме того, что все кончено, все вернулось на круги своя.

Она что-то кричала, пока горло не начало саднить. А потом все-таки небо сжалилось над девушкой, принеся слезы, которые словно омывали ее душу, исцеляя тупую боль, поселившуюся в груди, в районе сердца, принося облегчение.

Она прилегла на ковер, свернулась в жалкий комочек, подтянула коленки к груди и долго лежала так, в позе эмбриона, желая отгородиться от всего. Чайник давно остыл. Телевизор негромко бормотал что-то голосами дикторов, и Айсулу не заметила сама, как забылась тяжелым, беспокойным сном.

Наверное, эмоциональная встряска перезагрузила организм, потому что когда она проснулась, замерзнув на полу, почувствовала странную легкость и опустошение. Девушка вытянулась во весь рост на ковре, разминая затекшие руки и ноги, и застонала – от долгого пребывания в неудобной позе спина отозвалась тупой болью.

Тогда она перекатилась на бок, потом встала на колени и поднялась во весь рост. Пошла в ванную и долго плескала холодной водой в лицо – голова была чугунной. Включила чайник снова и без особого желания выпила чашку показавшегося безвкусным чая - словно проглотила некую совершенно не опознаваемую жидкость. Распаковывать чемодан не стала, решив оставить это до следующего дня: часы показывали уже половину четвертого ночи.

Быстро приняла душ и, переодевшись в любимую старенькую пижамку, юркнула под одеяло.

Жизнь продолжалась, и уже через день отпуск заканчивался.

Но Айсулу отправилась в филармонию уже на следующее утро – сидеть дома со своими невеселыми мыслями было выше ее сил. Но проснулась в безумную рань не от будильника, а от звонка телефона. Нашарив его с закрытыми глазами на тумбочке у кровати, поднесла к уху и хриплым после сна и вчерашних «вокальных экзерсисов» голосом произнесла:

- Алло!..

И тут же резко распахнула веки, услышав на другом конце знакомый женский голос:

- Привет, дорогая! Не спишь уже?

- Анна?! Как ты…

- Звоню узнать – как ты долетела. Все нормально?

- Да… Все хорошо…

- А что с голосом? Простыла что ли?

- Н…н-нет… Я сплю еще…

- А, понятно!

- Как вы там?

- Если ты спрашиваешь обо всех нас – то нормально. Всё – как всегда. А если о Чимине… - девушка затаила дыхание. - …он, конечно, переживает… Но я уже говорила тебе – если он что-то вобьет себе в голову, то добьется своего. Так что ты тоже определись, чего хочешь ты сама. Ну, и… Будь готова.

- К чему, Анна?!

- Да к чему угодно! Просто чтобы потом для тебя не было шоком любое событие.

- Господи, ты говоришь загадками…

- Да я и сама ничего не знаю, правда… Но эти товарищи… От них всего можно ожидать! Ладно, подруга! Побегу! Мне уже пора на работу!

- Передавай привет ребятам! – еще успела крикнуть в трубку Айсулу, после чего Анна отключилась.

А в оркестре уже вовсю шла подготовка к Новогодним концертам, и девушке волей-неволей пришлось сразу же включаться в бешеный ритм репетиций, прогонов и записей. Так что времени на деградационные мысли практически не оставалось. А вечером, ложась в постель, она мысленно отгоняла их ладошками и приговаривала: «Кыш! Пошли вон!»

По какому-то наитию свыше она оставила в телефоне корейскую сим-карту. И через пару дней вечером пришло сообщение в мессенджер:

«Моя малышка! Как ты там?»

Айсулу обмерла и тут же отстучала:

«Чимин! Я скучаю! А ты как?»

«Скучаю БЕЗУМНО! Люблю тебя, кажется, еще больше!»

«Я тоже!»

«Так хочется обнять тебя! И зацеловать всю!»

«Как вы там? Сильно устаете, наверное?»

«Да, есть такое… У нас сейчас всякие шоу и концерты. Парни передают тебе привет! Менеджер говорит, что Юн Сок все время о тебе спрашивает»

«Милый малыш! Поцелуй потом его от меня»

«А меня ты поцеловать не хочешь?»

«Чимин! Это запрещенный прием!»

«Ты не ответила, милая»

«А как ты сам-то думаешь?»

«Я тут с ума схожу без тебя!»