Две недели с незнакомцем

Ее спина едва коснулась покрывала, a он уже лежал на ней, и жар его тела, такой же обольстительный, как его тяжесть, зажал ее в ловушке. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал. Его пальцы жадно зарылись в локоны, стремясь удержать ее голову на месте. Он вкушал ее рот как нектар, и каждая жилка, каждая косточка ее тела млела и таяла. Все поставленные ею преграды куда то делись, каждая унция сопротивления испарилась.

Господи Боже! Как же она его хотела… жаждала! Она вцепилась в его плечи, приняла его в свое лоно, как в колыбель, умирая от нетерпения ощутить его в себе. Лжеца.

Обманщика.

Любовника.

Он соединил их тела быстро и жестко. Не прерывая поцелуя. А она, почувствовав, как его жаркая плоть вторгается в ее тело, прильнула к нему. Буря чувств бушевала в крови, и она откликалась в том же ритме на каждый вонзающийся в ее лоно выпад.

Она его хотела. Она только только начала любить человека, которым его считала. Боль от его обмана глубоко ранила ее нежное сердце, и рана продолжала кровоточить. В ней боролись желание и огорчение. Как плети дикого винограда, они обвивали ее и душили силой своих противоречивых движений. Саймон прервал поцелуй, чтобы заглянуть ей в глаза. Ей показалось, что она глядит ему в душу и видит смесь уязвимости и уверенности в себе, нежности и беспощадности. Были ли там еще тени сомнения? Теперь он двигался медленно, отодвигая ее колено для лучшего доступа… Он нагнулся и нежно стер губами слезу с ее щеки.

Все завертелось в уме и душе Люси, затягивая ее в водоворот чувств. Любовь, недоверие, смятение, желание… Он любил ее не торопясь, размеряя свои выпады, чтобы напряжение нарастало медленно. И когда оно взорвалось, освобождение потрясло ее, и она, содрогаясь, выкрикнула в экстазе его имя. Рыдания сотрясали ее с головы до ног.

Он прижимал ее к себе, поцелуями и нежными словами приглушая всхлипы, дрожа от собственного наслаждения. Она продолжала плакать. Соленая влага текла по ее щекам, хотя тело трепетало от удовлетворения. Прижавшись друг к другу, влажные от ее слез, они незаметно погрузились в сон.

Много позже Люси открыла глаза и осмотрелась. Она по прежнему лежала в объятиях мужа, его ровное дыхание показывало, что он спит. Она придвинулась еще ближе, положила голову ему на плечо и руку ему на сердце, чтобы всем телом ощущать его сильный размеренный стук.

Все ее тело гудело от удовлетворения, но разум одолевала неуверенность.

Только страсти мало для брака.

Она погрузила пальцы в упругие короткие волосы на груди Саймона. Воспоминания об их жарких и бурных любовных играх вихрем пронеслись в голове. Был ли он искренним в эти моменты? Открыл ли ей всего себя? Или просто в очередной раз играл роль любовника?

Возможно, ей не стоило поддаваться искушению. Возможно, ей следовало настоять, чтобы они сначала уладили свои разногласия, не затемняя туманом физической потребности настоящие сложности их брака? Но он так очевидно ее хотел, и она, слабая женщина, не смогла устоять перед его нуждой. Как не смогла бы любая другая женщина отвернуться от мужа, так откровенно и сильно ее желавшего.

Она никогда не сможет отказать Саймону. Как бы они ни спорили, какие бы препятствия ни возникали на пути их брака, она не сможет ему отказать.

Было ли это ее слабостью? Или это действовала связь, объединяющая супругов в трудные минуты?

Любит ли он ее? Этого она не знала. Но он ее хотел… и, видимо, хотел, чтобы их брак был чем то большим, чем удобный брак по расчету.

Пока этого было достаточно. Она не знала, сможет ли отдать ему свое сердце целиком, если он не станет полностью доверять ей. А до тех пор достаточно будет того, что несет их браку взаимное удовольствие.

Глава 16

Постоянная болтовня вовсе не является неизбежной в супружеском общении. Самыми важными и значимыми могут оказаться слова как раз непроизнесенные – они бывают необходимы, как яйца для хлебного пудинга.

«О неловком молчании». Из дневников лорда Девингема

Саймон ощущал себя актером, вышедшим на театральную сцену в неизвестной ему пьесе. Он не был уверен в том, что должен произносить именно эти строки, и пытался поймать подсказку других членов труппы.

Но в его труппе была еще только одна актриса, и она слишком скупилась на намеки, чтобы он мог чувствовать себя непринужденно.