Две недели (СИ)

   Дверь безмолвствовала, зато занавеска на окне дрогнула. За стеклом мелькнуло лицо старушки, послышался тяжкий вздох, затем в замке повернулся ключ, и дверь отворилась.

   - Здравстовать тебе, бабуля, - шутовски поклонился Богданов. - Угадаешь, зачем пришел?

   - Опять ты за свое, - прокряхтела старушка и отодвинулась, давая пройти. - Заходи уж, только не очень буйствуй там! - прокричала она вслед устремившемуся в комнату Богданову.

   Игорь и Даня, вежливо поздоровавшись, вошли следом и были вознаграждены зрелищем торчащих из-за печки дрыгающихся ног Богданова.

   - Саш, тебе помочь? - поинтересовалась Даня.

   - Дверь закрой, - прокряхтел Богданов, сражаясь с кем-то невидимым. - Игорек, сюда давай.

   Нырнув к нему, Игорь протянул в полной темноте руку, ухватил кого-то за край рубашки и потянул.

   - Сильнее тяни, - рявкнул Богданов.

   Повинуясь приказу, Игорь ухватился покрепче, поднатужился, резко дернул, и выволок на свет божий виновника переполоха. Виновник этот рванул на выход, увидел Даню, стоявшую на страже, обежал стол и угодил в объятья Богданова.

   Игорь участия в гонке не принимал, а торчал, опешив, возле печки. Он ожидал кого-нибудь вроде Вани, или еще какой жути, а тут двенадцатилетний взъерошенный мальчишка, озирающийся с затравленным видом по сторонам. Долго озираться ему не пришлось - Богданов, схватив за шкирку, отвесил ему пару подзатыльников, приговаривая:

   - Я тебя предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?

   - Не бейте, дяденька! - прикрываясь, завизжал мальчишка и Игорь очнулся.

   Он бросился на Богданова, стремясь остановить избиение ребенка, оттолкнул его и собрался провести болевой захват, как учили. Пользуясь моментом, мальчишка толкнул обоих и бросился к окну, но Даня перехватила его на подступах, и, плеснула в юное лицо святой водой из фляжки.

   Раздалось шипение, мальчишка заорал и принялся тереть глаза, а Богданов тем временем броском уложил Игоря на пол, и едва сдержался, чтобы не опустить занесенный кулак на повинную голову.

   - Тьфу на тебя, - с чувством сплюнул он. - Совсем дурак?

   После чего повернулся к пленному. Тот уже вполне оклемался, сел за стол и сложил перед собой руки, как примерный мальчик.

   - Ничего себе, - ехидно заметил мальчишка, кивнув на Игоря, которому Даня помогла встать, - такой дохлый, а тебя, дядя Саша, едва с ног не сбил.

   - Почирикай, - предупреждающе протянул Богданов. - Сейчас допрос с пристрастием начнется, тогда и посмеемся.

   - Злой ты нынче, - посетовал мальчик.

   - День такой, - хмыкнул Богданов.

   Дверь открылась, в комнату заглянула баба Маня и, осуждающе покачав головой, удалилась.

   - Давай, Олежек, кайся, - велел Богданов, присаживаясь напротив.

   - Я чист, - развел руками Олежек.

   - А мост?

   - Не докажешь.

   - Так я не прокурор, доказывать не стану, просто по ушам надаю. Ты, поганец, едва ваш рыбхоз не затопил.

   - Чего ему будет-то? - удивился мальчик. - Там же рыбы, они не утонут. А ты, дядя Саша, меня даже выпороть не можешь, сразу из опеки набегут, инспекторы по делам несовершеннолетних, представители по правам ребенка, и прочая пакость. Короче ты понял.

   - Смотрю, ты времени зря не терял, - заметил Богданов, почесав нос. - Где нахватался?

   Олежек засмеялся, и вперед робко выступила Даня.

   - Я просто ему пару книжек привезла.

   - Каких? - покорившись судьбе, уточнил Богданов.

   - Подборку юридической литературы по делам несовершеннолетних, - повинилась Даня. - Думала, он бояться начнет.

   Судя по лицу Богданова, он уже уверился, что весь мир сегодня против него, и с этим приходится мириться.

   - Ладно, - вздохнул он, - пошли, что ли, место преступления осмотрим.

   - Никуда я не пойду, - заявил Олежек. - Мне баба Маня не разрешает со взрослыми дядями ходить.

   - Ты точно нарываешься, - вынес свой вердикт Богданов, и схватился за пряжку ремня, намереваясь выпороть мальчишку, несмотря на угрозы органов опеки.

   В этот раз проявить свой педагогический талант ему не удалось. Со стороны входной двери послышался стук, голос бабы Мани, затем довольно истеричный женский голос, пара ахов, слышимых даже из-за закрытой двери и быстрый говор, обещавший жертве обсуждения мало хорошего.

   - Давай отойдем, - шепнула Даня Игорю, - сейчас тут такое начнется...

   Доверяя опыту девушки, Игорь вместе с ней тихонько отступил к стене, и встал в углу. Проделали они это очень вовремя. Дверь распахнулась, с треском ударившись о стену и в комнату, разъяренной фурией, влетела баба Маня.

   - Ах ты кобель! - завопила она, и Даня напряглась, не сразу уяснив, к кому относится данный эпитет и готовясь вступиться за Богданова. - Козел старый!

   Даня расслабилась, сообразив, что Богданов пока в относительной безопасности.

   - Что ж ты творишь, бесстыжие твои глаза!

   Сходу сдернув с плеча мокрую тряпку, бабка принялась охаживать Олежека по лицу и голове. Правоохранительные органы, в лице Богданова, по которому едва не попало, ретировались на безопасное расстояние, а баба Маня вошла во вкус. Олежек явно успел пожалеть, что не пошел с полицейскими, он пытался высказаться в свою защиту, но беспощадная тряпка настолько точно била по лицу, что слышалось только невразумительное мычание.