Две недели (СИ)

— Холуй, — постановил Богданов, едва лифт тронулся. — Первую неделю работает вот и выслуживается.

— Тихо, услышит, — предупредил Игорь.

— Плевать. Да, Игорек, ты того… — он окончательно сформулировал мысль и закончил, — опозорить меня не вздумай. Понял?

— Нет, — честно признался Игорь.

— Ну, веди себя прилично.

Богданов критически осмотрел Игоря и велел поправить воротник.

Насколько понял Игорь, ему следовало расслабиться, вести себя прилично и молиться, если опозорит начальство. Инструкции были так себе.

Лифт, звякнув, остановился на седьмом этаже, и, пройдя по ковровой дорожке, Богданов указал Игорю на искомую дверь.

— Ого!

На двери красовалась бронзовая табличка, Игорь такие в кино видел, и табличка эта вещала, что проживает здесь профессор медицины Розенталь Ярослав Викторович.

— Поздороваться не забудь, — напомнил Богданов, пригладил волосы и нажал кнопку звонка.

Не прошло и минуты, как дверь гостеприимно распахнулась, и они попали в квартиру.

— Здравствуйте, Саша. До чего же вовремя, вы не представляете, — приветствовал их хозяин, тряся руку Богданова.

— Здравствуйте, Ярослав Викторович, — вежливо кивнул Богданов. — Вот, познакомьтесь, мой коллега, Игорь Князев.

— Очень рад, — искренне проговорил Ярослав Викторович, пожимая руку Игорю. — Да вы проходите, проходите.

Квартира действительно оказалась шикарной, как и говорилось в городских легендах. По коридору их провели в гостиную, обставленную старинной мебелью из карельской березы, и Ярослав Викторович крикнул куда-то вглубь квартиры:

— Ирочка, будь добра, принеси нам кофе! Анне Степановне, к сожалению, нездоровится, но, если я не угощу вас кофе, она непременно расстроится — сообщил он.

— Навестить ее?

— Сегодня не стоит, жена приняла успокоительное, но я передам, что вы заходили и спрашивали о здоровье, Анне Степановне будет приятно.

Усадив гостей на диван, Ярослав Викторович сел в кресло напротив, и теперь их разделял кофейный столик со стеклянной крышкой.

— Саша, — издалека начал Ярослав Викторович, сцепив пальцы на колене, — я хотел вас спросить.

— Спрашивайте, — не стал спорить Богданов.

К удивлению Игоря он в такой обстановке чувствовал себя вполне комфортно, без тени смущения, и явно был желанным гостем.

— Скажите, вы, случайно, не чувствуете посторонний запах?

— Извините, — пробормотал Игорь, — просто мы до вас в одном месте были, там воздух такой специфический…

— Не волнуйтесь, молодой человек, — успокаивающе проговорил Ярослав Викторович, — я не имел ввиду ничего плохого, просто интересуюсь, нет ли здесь запаха других сущностей помимо моей скромной персоны.

Игорь опешил. Для начала, заподозрить в сидящем напротив мужчине сущность было тяжело, он больше походил на интеллигента и не вспомнить в каком поколении. Лет ему было шестьдесят-шестьдесят пять, грива седых волос зачесана назад, открывая высокий лоб с залысинами, нос картошкой, голубые глаза и довершала портрет аккуратно подстриженные вьющаяся борода и усы.

— С чего вы вдруг спросили? — насторожился Богданов.

— Саша, — укоризненно протянул Ярослав Викторович, — подумайте сами. Вы пришли в рабочее время, да еще в сопровождении коллеги, соответственно, у вас в отделе произошло нечто неординарное. Учитывая события в моем доме, я вынужден признать, что происходит нечто странное.

Тут в гостиную, осторожно ступая, вошла хорошенькая девушка с подносом, на котором стоял кофейный сервиз, хрустальна вазочка с печеньем и тарелка с сыром.

Быстро вскочив, чем изрядно напугал девушку, Игорь перехватил у нее поднос под неодобрительным взглядом Ярослава Викторовича. Девушка, лишившись подноса, смутилась, и, начала затравленно озираться, переминаясь с ноги на ногу, не зная, куда деть руки. Едва поднос оказался на столе, Ирочка всхлипнула, закрыла лицо ладонями и бросилась из комнаты, а Богданов, с тихим стоном, ткнулся лбом в ладонь.

— Игорь, — деликатно позвал Ярослав Викторович, пресекая назревающий разнос, — не хочу вас смущать, но Ирочка весьма специфический человек. Она должна выполнять свою работу в установленном порядке, малейший сбой ввергает ее в ужас, и она долго не может сосредоточиться. Хотя, — тон его стал заговорщицким, и профессор подался через стол к собеседникам, — в данном случае оно и к лучшему. Ирочка ничего не расскажет Анне Степановне.

Он быстро прошел к буфету, и извлек из него три пузатых бокала и бутылку коньяку.

— Юноше уже можно пить? — осведомился Розенталь у Богданова и тот кивнул.

— Я коньяк не люблю, — признался Игорь, которому вполне хватило коктейля из святой воды с алкоголем.

— Вы просто не пробовали настоящего, — со знанием дела отозвался Ярослав Викторович.

Он аккуратно поставил бутылку на стол, и с облегченным вздохом сел в кресло.

— Я за рулем, — предупредил Богданов.

Судя по интонации, он отнюдь не возражал против коньяка, и Игорь осуждающе покачал головой. По его мнению, в такое время суток пить не следовало, даже если коньяк действительно хорош. И уж тем более на работе, за такое и выговор словить можно.