Две неравные половины одной жизни. Книга первая

– Почему же не прокатит?! – удивился Андрей. – Ты у нас лучший технарь не только в классе и в школе, да и в районе. С социальным происхождением у тебя все в порядке – папа – кандидат технических наук, мама – служащая, бухгалтер, по-моему.

– Видишь ли, «пятый пункт» еще никто не отменял, а евреев сейчас в такие ВУЗы не очень-то любят принимать, – объяснил Александр.

– Не понимаю, а ты тут причем? – не мог успокоиться Андрей. – Ты же русский!? И вообще, причем здесь, еврей – не еврей.

– По паспорту – да, а по матери – нет. Я не перестаю тебе удивляться – живешь в каком-то своем мире, который не всегда пересекается с реальным, – Александру эта тема явно была не очень приятна. – Можно подумать, что ты первый раз слышишь про «пятый пункт».

– Слышать-то слышал, но как-то никогда не придавал значения. Тем более, по отношению к нам всем. Какая на фиг разница, какой мы национальности – русские, евреи или татары. Главное, что мы за люди.

– Тогда я тебя совсем добью, – вклинилась в разговор Надежда. – Могу раскрыть тебе страшную тайну – я тоже еврейка.

– Да, а так с виду и не скажешь, хотя иногда что-то проскальзывает. – Андрей уже спокойно воспринял эту неожиданную новость. – Охренеть можно с вами, – почти десять лет живем рука об руку, а тут напоследок выясняется who is кто. Могли бы и раньше сказать – у меня был бы дополнительный предмет для гордости: мой лучший друг – еврей и первая, как бы это мягко сказать, подруга из тех же. А то живешь как-то грустно и однообразно – вокруг все русские, да русские…

– Мог бы и не смягчать – я бы не обиделась, – попыталась перевести разговор на более шутливый тон Надежда. – А насчет твоего вымышленного мира Сашка прав. В нашем классе чистокровных русских в лучшем случае на одну треть наберется, а так кого только нет – и татары, и украинцы, и всякие другие.

Андрей все никак не мог успокоиться:

– И что из этого? Разве мы плохо все эти годы жили? Разве кто-нибудь когда-нибудь об этом говорил? И вообще разве русские и украинцы – это не одно и тоже? Разве все мы не принадлежим к одной расе – человеческой?! Петька, а ты-то хоть не еврей?

– Это сложный вопрос, – засмеялся тот. – У нас в роду столько всего намешано, но все же, думаю, не еврей, скорее, мордва или татарин, – смотря как посчитать.

– Блин, заинтриговали, – Андрей возбудился не по-детски. – Надо будет дома все же поподробнее расспросить про наших предков. Так-то вроде мы из рязанских мужиков по отцу, а по бабушке так вообще из волжских купцов. Даже один церковный староста был – только это очень большой секрет. Вы это никому не говорите, не надо портить миф о нашем пролетарском происхождении. Потом, правда, поляк какой-то затесался. А, как говорят, почеши поляка – найдешь еврея. Короче, дело ясное, что дело темное, надо разобраться. Никакой веры этим нашим предкам.

– Петька, а ты-то как, что решил все же? – Надежда вернула разговор в прежнее русло.

– Вы же сами все прекрасно знаете – карьеры ученого мне не сделать, я не как наш Сашка, гуманитарий из меня тоже никакой. Короче, ни рыба, ни мясо. Надо и дальше двигать по общественной линии, но для этого корочка о высшем образовании тоже нужна. Пойду, наверное, в Плехановку, а потом, если все сложится, в Академию общественных наук, – Петька смотрел на жизнь трезво. – Как-то вот так. Короче, надо держаться поближе к нашей руководящей и направляющей. Авось, куда-нибудь, да вынесет.

– Откровенно. Пройдет время, и мы еще будем гордиться, что сидели за одной партой с Генеральным секретарем ЦК КПСС, – съехидничал Андрей.

– Не дай бог так высоко залетать. Нам хватит и просто друга – члена Политбюро. Нас-то тогда не забудешь? – поинтересовался Александр.

– Да куда же я от вас денусь, – рассмеялся Петр и поскорее переключил разговор на Андрея:

– Ты-то, наконец, выбрал, куда пойдешь, или все по-прежнему разрываешься между семейным долгом и зовом души?

– Разрываюсь, – признался Андрей. – Хотя боюсь, что внутренне готов уже сдаться родительскому напору и продолжить семейные традиции. Дед был журналистом, отец, да и сестра уже заканчивает факультет журналистики. Вы же понимаете, какая у меня в семье была всегда атмосфера, какие люди приходили в гости – и все в основном этой профессии. Конечно, актерство всегда влекло, да и сейчас еще до конца от этой мысли не могу избавиться и по ночам часто думаю, может все же попробовать на актерский факультет ВГИКА. Но, кто сказал, что из меня получится актер и есть ли вообще у меня талант? Да никто. А все эти наши школьные спектакли – это же так, любительщина…

– Но ты, правда, очень хорошо играешь и вообще прекрасно смотришься на сцене, – попыталась поддержать друга Надежда.

– Не дури ему голову, – Александр был другого мнения. – Если ты растешь на грядке с огурцами, то помидора из тебя никак не получится – корни не дадут.

– Еще бы ты сказала, что я – бездарность, – отмахнулся от девушки Андрей. – Знаешь, это как маленького мальчика ставят на стул и заставляют стихи читать, а потом все умиляются: «Ах, какой талантливый ребенок!». А он, дурашка, верит…