Две невесты на одно место

– Не в том смысле, не в размере дело, а в цене, – пояснил я.

– Кинотеатр не копеечная вещь, – возразил хозяин.

– Он исчез?

– Да нет, стоит себе.

– Может, у Ани водилась старинная посуда? Или доставшаяся ей от бабушки… э… табакерка?

Игорь уставился на меня, потом тихо, но четко сказал:

– Вы, Иван Павлович, не волнуйтесь, ничего у меня нет, мама из очень бедной семьи происходила, у них дома чай лишь по воскресеньям пили, а в будний день они траву заваривали. Если вас по непонятной для меня причине волнует благосостояние отца и матери, то, повторюсь, они ничем не владели, кроме карт, в основном копий. Подлинники я на бизнес обменял!

– Хорошо, я понял, ничего ценного нет, – сдался я.

– И не было.

– Ладно, можете вспомнить название издания, в котором Аня увидела фото Арины Гофмайстер? – попросил я. – Впрочем, понимаю, что такое практически невозможно!

Игорь щелкнул языком.

– Да уж! Знаете, моя мама никогда себе ничего не позволяла: одежду покупала лишь по необходимости, косметикой не пользовалась, парфюмерией тоже, даже в парикмахерскую не ходила, ее соседка стригла. Режим жесткой экономии. Единственное баловство – журнал «Дамское счастье»[6]. Вообще говоря, это я его первым купил, решил маме приятное сделать, просто так, без повода, принес и положил ей на подушку.

Аня сначала отругала сына:

– У нас гречка закончилась и масла нету, а ты заработанное на ерунду тратишь!

Игорь даже обиделся на мать, но потом вечером Аня села в кресло и погрузилась в чтение, изредка она окликала Игоря, говоря: «Представляешь, Наполеон был крошечного роста! – или: – Джон Кеннеди, оказывается, изменял жене. Слушай, очень интересное издание».

С тех пор Аня стала сама покупать «Дамское счастье». Прочитанные номера она никогда не выбрасывала, разве можно отнести на помойку красивое, дорогое издание? К тому же в ноябре Аня успевала забыть о том, что читала в январе, и охотно заново брала в руки старый номер.

– У вас сохранились подшивки? – подскочил я.

– Ну да, – кивнул Игорь, – пылятся на антресолях. Конечно, давно следовало избавиться от них. Ну зачем мне эти журналы? Или старые пальто отца вкупе с туфлями умершей мамы? Но, знаете, рука не поднимается отнести барахло на помойку, такое ощущение, что тогда окончательно похороню своих, навсегда, следа их на земле не останется.

– Можно ли найти фото Арины? – перебил я Самойлова. – Помните год и месяц, когда «Дамское счастье» опубликовало статью о Гофмайстер?

Игорь мрачно посмотрел на меня.

– Думаете, можно забыть момент, когда в последний раз видел свою мать здоровой? Вечером того дня я отвез ее в больницу, и все, живой она оттуда не вышла.

– Извините, – пробормотал я, – право, мне очень неловко, но моя работа вынуждает иногда быть не совсем тактичным. Нам с Элеонорой очень нужен тот номер, со снимком Арины.

Игорь почесал подбородок.

– Нет проблем, – сказал он спустя пару секунд, – только вы мне помогите, одному неудобно пачки сверху снимать.

Примерно через полчаса, перемазавшись в пыли, Игорь радостно воскликнул:

– Во, добрался, держите.

Я схватил стопку толстых журналов, крест-накрест перевязанных простой веревкой, и отчаянно расчихался.

– Аллергия? – сочувственно спросил Самойлов.

– Нет, – кашляя, ответил я, – сам не пойму, что случилось.

– Пыли надышались, – поставил диагноз Игорь и ловко перерезал бечевку, – вот он, журнальчик, а вон и статья большая, с фото, глядите. Ничего девочка, а? Только сейчас она уже небось не такая красавица, наверное, замуж вышла, детей нарожала и матроной стала.

Я посмотрел на снимок и не удержал восхищенного вздоха. Арина Гофмайстер и впрямь была удивительно хороша. Смуглая кожа, огромные глаза, которые оттеняет удачно подобранное платье. Красиво очерченный рот, прекрасные волосы и при этом пышная, наверное, искусственно поднятая корсетом грудь.

Утро следующего дня началось со звонка Веры.

– Милый, – закудахтала она, – а где мои ботиночки?

– О господи, – простонал я, садясь на кровати, – совсем забыл! Лежат в багажнике, если хозяйка разрешит отлучиться, то скоро привезу.

– Ждем тебя, любимый, – радостно воскликнула девушка.

– С кем? – насторожился я.

– Так нас двое, я и сыночек! – захихикала Вера и отсоединилась.

Я от отчаяния застонал. Сейчас начнет трезвонить Лиза, ее обновки тоже в «Жигулях». И точно, сотовый закудахтал.

– Не сердись, – быстро сказал я, – сейчас приеду.

– Очень хорошо, – подчеркнуто ровным голосом ответила Николетта.

– Это ты! – вырвалось у меня.

– А чьего звонка ты ждешь? – ехидно поинтересовалась маменька. – Ах, прости, совсем забыла, ты же у нас будущий папаша, отец милых крошек! Отрезанный ломоть!!!

– Извини, не понял.

– Немедленно ко мне, – заорала маменька, – сейчас все и объясню. Вот она, проклятая подушкинская порода, никому бы из Адилье в голову подобное не взбрело. Короче говоря, коли через секунду не явишься в МОЮ квартиру, считай себя сиротой!

– Николетта, – попытался я слегка вразумить маменьку, – извини, но мне никак не успеть к тебе за пару минут, в Москве большие пробки.