Две по цене одной

Ева в недоумении уставилась на листок бумаги. Думала — признание в любви. Даже как-то настроилась на нужный лад. Открыла и обомлела, увидев корявый почерк Ивана Соловьева:

«Доченька! И дня не проходит, чтобы я о тебе не думал. И дня не проходит, чтобы я не сожалел. Прости, если сможешь…»

Эти короткие фразы за секунду выкачали из Евы всю энергию без остатка. Она плюхнулась на стул, где еще недавно сидел Арам. Нос защекотало от невыплаканных слез, а глаза мгновенно повлажнели. Принялась перечитывать письмо снова и снова, попутно вытирая струившуюся по щекам влагу.

Вот, оказывается, зачем Арам заговорил вчера об отце. Съездил, не поленился… Интересно, кулаками выбил это письмо или отец сам его написал?

И тут единственный нетронутый Арамом капкейк как-то странно блеснул в свете люстры. Ева пригляделась и увидела в кремовых незабудках темно-синий камень, очень похожий на сапфир, украшавший кольцо, с которым младший Барсегян делал ей предложение. Когда успел засунуть эту роскошь в крем? Артист.

Ева залезла пальцами в крем, достала украшение. И правда кольцо. Подошла к раковине, обмыла, примерила на палец. Так оно ладно и красиво смотрелось, будто для нее делали. Возможно, так оно и было.

Зачем оставил? Просто подарил?

Нехотя Ева стащила кольцо с пальца. Надо бы вернуть… Слишком дорогое, да и знаковое к тому же. Но расстаться с ним оказалась не в силах. Сняла с шеи цепочку, вдела кольцо на манер кулона и надела обратно на шею. Теперь сапфир все время будет рядом — максимально близко к сердцу, как и ее Арам.

Глава 54. Отвергнутый

«Она еще пожалеет! Ох как пожалеет! У нее скоро день рождения, и я ей куплю не бриллианты, как обычно, а фианиты! Будет знать, как со мной воевать», — негодовал Баграт про себя, сидя в своем новеньком черном седане и вглядываясь через забор в школьный двор.

Очень злился на свою неразумную жену, Карину. Уже больше недели злился.

Как это так — выгнать из спальни родного мужа? Он ей кто? Старая ветошь, чтобы вот так взять и вышвырнуть за ненадобностью?

Да у него спина уже болела от ночевок в гостевой. Пусть матрац там и ортопедический, но это ж совсем не то, что рядом с женой, верно? Кто ему эту спину каждый вечер растирал? Обычно она, а вот уже восемь ночей никто.

Даже завтрак ему теперь подавался без улыбки. А сегодня утром не напоили любимым кофе. Закончился, видите ли. Двадцать пять лет не заканчивался, и тут закончился. Подсунули растворимую бурду, на, Баграт, травись на здоровье.

Настоящий бунт!

Карина предъявила ультиматум: сначала помирись с Арамом и Евой, наладь общение с Артуром и только тогда возвращайся в спальню и мое сердце. Так и сказала! Со всем соответствующим пафосом.

А как он со всеми помирится, если с ним никто не желал разговаривать? Он что, Гарри Гудини*?

Баграт уже и к Еве подходил, и с Арамом пытался общаться. Да только толку? Не звонят ему, не приглашают навестить Надю, не предлагают перемирие. А он ждал… как он ждал звонка хоть от одного из этих гордецов!

Мало этого! Даже Артур, родная кровиночка, мировой паренек, и тот перестал общаться с отцом. А что Баграт ему сделал? Всего лишь предположил, что тот решил подпортить брату жизнь. Даже не настаивал! Перед ним тоже, что ли, извиняться? Достаточно, что он унизился и извинился перед главной сикарашкой семьи, Евой.

Хотя надо признать, гордость девки вызывала уважение. И сила духа тоже — сама поднимала дочь, бизнесом занималась. Есть в ней стержень, может получиться хорошая жена для Арама. Всяко лучше этой игроманки, Наринэ… наградил же бог невесткой!

Но как с гордячкой помиришься? А нет мира с ней, нет мира и с Арамом.

Баграт уже не раз пытался все это объяснить жене, подавал ситуацию Карине под разными соусами, но куда там, здравый смысл покинул голову этой женщины. Она что думает, муж к ней на коленях приползет? А вот не приползет.

«Нет, фианиты — это слишком дешево. Не могу я подарить жене дешевку. Изумруды? Рубины? Эх, а какое колье с черными бриллиантами выбрал. Блеск! Но какие черные бриллианты неласковой женщине? Не заслужила», — все крутил он в голове, наблюдая за тем, как из школы высыпала сразу целая толпа ребятишек.

Видимо, началась перемена, потому что все они с радостным визгом разбежались по двору.

Это был не первый раз, когда Баграт приезжал к школе, где училась Надя, в надежде хоть краем глаза полюбоваться внучкой, на которую даже насмотреться и то не позволили. Ничего плохого не делал, просто сидел в машине, следил. Ни разу не углядел маленькую егозу, хотя очень старался. Даже бинокль по этому поводу прикупил. Подолгу не сидел — полчаса, час. Сегодня повезло выбрать время, когда у детей оказалась большая перемена.

И вдруг удача ему улыбнулась.

Подметил, как Надя вышла из дверей школы. В бинокль увидел, как девочка хитро улыбнулась, огляделась по сторонам, а потом прошмыгнула куда-то в сторону, вылезла в дырку забора и… бросилась через дорогу.