Две полоски для мажора

Вылетаю из квартиры Соболевских и пулей рвусь к машине. Оставляю всю злость на отца на потом. У меня ещё будет время посмотреть ему в глаза и разочароваться во всем окончательно.

Сейчас у меня одна цель. Оказавшись за рулем своей тачки, набираю номер, который хоть чем-то может мне помочь. Как бы мы не разосрались, сейчас он нужен мне. И через три долгих гудка слышу:

— Алло, — голос Поляка если не удивлённый, то испуганный точно. Мы больше не общались с ним после моей свадьбы.

— Дэн, ты как-то говорил, что кто-то из твоих родственников при должности в аэропорту,

— бросаю ему вопрос сразу в лоб.

Пульс шарашит, не поддаваясь никакому счету. Тахикардия нервно курит в сторонке. У меня нет времени! Я не могу ждать. Неизвестно, что ещё наговаривает мать Лики ей в уши каждую секунду. Мне нужно вернуть Рыжика домой.

— Э-э-э... ну-у-у... да-а-а, — тянет офигевший Поляк.

Снова давлю на газ, разворачивая машину на выезд из двора, как заядлый форсажник, и с надеждой выдыхаю в трубку:

— Денис, мне нужна твоя помощь.

Глава 37

Всю дорогу до аэропорта меня не покидает чувство: что-то не так. Оно грызёт меня изнутри. Не даёт отвлечься. Мне даже дышать некомфортно.

Пытаюсь уговорит себя, что я просто устала и не в состоянии думать и пытаться понять все свои ощущения. Уговариваю, что мне действительно нужен отдых, новая обстановка и другие люди вокруг. И чем больше твержу себе об этом, тем сильнее меня окутывает чувство, что никуда не хочу. Как и не хочу думать о Марке. Но запретить себе это сделать не могу.

Мама о чем-то воодушевленно щебечет, когда буквально тащит меня за собой в сторону стойки регистрации на рейс. А мое тело будто с каждым шагом наливается свинцом. И в голову словно раскалённый кол забивается один и тот же вопрос: почему не приехал Марк?

Неужели я опять станцевала на одних и тех же граблях? Доверилась и снова ошиблась.

Это я настолько глупа? Или Марк истинный подлец?

Досмотр и посадку на самолет прохожу как в тумане. Но когда оказываюсь уже на борту, меня охватывает леденящая паника. Я не могу выбросить из головы мысль, что все заканчивается вот так.

Нет уж. После того что между нами было, я заслуживаю хотя бы галочки о прочитанном сообщении. Напишу все, что думаю. Все что болит и стонет в груди. Без разбора и смысла. Даже ответа ждать не стану.

На автомате моя рука тянется в карман куртки за телефоном. Но находит лишь заколку и парочку монет. Нахмурившись, лезу к себе в сумочку, которую еще не успела убрать вверх на полку, но мобильного не нахожу. Странно, я вроде просила маму переложить его обратно к моим вещам. Поднимаю на нее взгляд, не переставая шарить ладонью по содержимому своей сумки.

— Мам, мой телефон... Ты не вернула его мне?

Она демонстративно закатывает глаза:

— Тебе это сейчас так важно? Мы едва не опоздали на рейс. Прилети, отдам. Он в сумке, а она уже на полке.

— Значит, достану сама, — вздыхаю и собираюсь встать с кресла.

— Угомонись, Лика, — уже жёстче проговаривает моя мать, хватая меня за руку.

Ее ледяные глаза искрятся раздражением.

— Мама, в чем проблема отдать мне мой телефон? Что за цирк?

— Проблема в том, что он тебе не нужен, — она угрожающе понижает голос. — Цирк здесь устраиваешь ты, Лика. Тебе талдычишь, как нужно поступать правильно, а ты все пытаешься играть во взрослую. Думаешь, я не понимаю зачем тебе телефон? Хочешь ему позвонить? Мало тебе унижений? Не нужна ты ему, засеки себе на носу. Бросил он тебя в очередной раз. Ребёнка ты потеряла, а значит Марку теперь не нужно играть с тобой в семью. И документами на развод он это ясно дал понять.

Меня словно опять ударили под дых. Дёргаюсь от мамы, как от огня.

— Мне кажется или тебе даже нравится говорить мне все это? Ты как будто удовольствие получает от этого. Как будто специально хочешь.

Я замолкаю на полуслове. Смотрю на свою мать, медленно проваривая, зашоренными мозгами, последнюю фразу.

— Ты ведь действительно делаешь это специально, да? — цежу маме в лицо. — Говоришь о том, чего я боюсь. Давишь на это.

Ее неожиданный приезд, медовые причитания о своей заботе, грязь в адрес Марка, внезапно откуда взявшиеся деньги на отдых. Все становится прозрачным, а я - идиотка. Пойти на поводу у своих страхов и боли, вместо того, чтобы послушать саму себя.

И сжатые в линию губы матери и недовольно раздувающиеся ноздри лишь этому подтверждение. Ей нужно было, чтобы я во все это поверила.

— Ты сейчас успокоишься и прекратишь нести чушь. Ты много не понимаешь, Лика. — Глаза мамы предостерегающе сверкают.

— Я даже не хочу знать, что тебе наобещали, чтобы навесить мне на уши лапшу, — выдёргиваю свою руку из рук мамы. — Но я никуда не полечу.

К черту! Подниму дебош на борту, но сойду с этого рейса. Что я теряю-то? Рывком поднимаюсь с кресла. Успеваю только дёрнуться, как меня снова грубо хватают за край куртки.

— Лика... — громко шипит мама. — Сядь.

И тут же рядом возникает обеспокоенная стюардесса.

— Девушка, прошу вас сесть на место.

— Я никуда не лечу. Выпустите меня, — пытаюсь протиснуться мимо бортпроводницы.